и звук, и отзвук: из разных книг

По-дружески, без стука
ходил я к ней нередко.
Была она толстуха,
предобрая соседка.
Здорова ли, болеет –
а поделиться не с кем…
Средь бела дня белеют
на окнах зановески.
Сидит у ней Никола,
хмельной женатый грузчик.
Играет радиола,
в углу среди игрушек.
Ой, тонок слух у стенок,
у стенок у фанерных,
ой, хахали у девок,
у девок не у первых.
От скрипа, от позора,
от злого наговора –
играет радиола,
играет радиола!
А муж ее в тюряге
по дурости, по пьяни,
теперь ей бедолаге
вся радость –   хмель в стакане.
А дети где? А дети –
в песочке, в куче сора –
забыли всё на свете.
Постой же, радиола!
Поймут ли бабье горе
и мамкины секреты?
А знаю я другое,
а помню я не это.
Ей помнится самой же –
сама в беде утешит,
поможет, если может.
Нет, просто люди брешут!
Она ведь помнит Родьку,
лелеет Родиона!
…Буравит штопор пробку,
играет радиола.
А утром снова скажет:
 – Здорово! Как живется? –
Письмо его покажет,
покажет, отвернется.
Стоит неловко, боком,
у приоткрытой двери,
стоит, как перед Богом,
в которого не верит.

1959

Семен Усуд