Я без ума от французов (СИ)

– Точно, Цицеро чуть не пропустил то, как смелый мальчик смеет приказывать Тиерсену в его собственном доме! – маленький итальянец говорит быстро, подходя ближе и ничуть не смущаясь того, что сверху вниз он может смотреть, только пока Лодмунд сидит на диване. – Ты, мальчишка, будешь велеть Тиерсену, с кем и как ему спать?! – ох, как же Цицеро нравится злиться сейчас, но он не будет сильно кричать, потому что иначе Тиерсен прикажет ему замолкнуть и испортит все веселье. – Может быть, ты забыл, кто и чьих здесь приказов слушается?! Так Цицеро напомнит! Ты подчиняешься нам, Цицеро подчиняется Тиерсену, а Тиерсен делает, что захочет! – Тиерсен не успевает его перебить, но, в общем и целом, он с этим согласен и решает теперь просто аккуратно свести разговор в мирное русло, но…

– А я смотрю, тебе нравится… подчиняться, – Лодмунд говорит ядовито, когда ему нужно, его голос может выражать эмоции. Глаза у Цицеро вспыхивают.

– Если у Лодмунда не хватает мозгов, чтобы понять, что значит “подчиняться”, Цицеро может объяснить. Это значит – исполнять все приказы. Все! И не давать своих.

– Цицеро! – предостерегающе говорит Тиерсен, но маленький итальянец не обращает на него внимания.

– И если Тиерсен захочет трахнуть тебя в твой дрянной зад, ты только ляжешь и ноги раздвинешь, если не хочешь лишней дырки в своей тупой башке! Но Тиерсен не захочет! Но Цицеро… Если ты еще раз скажешь Тиерсену, что ему делать, Цицеро хорошенько поимеет тебя вот этим стволом! – маленький итальянец резко достает свою беретту и тычет ей Лодмунду в лицо. – И посмотрим, как ты будешь вести себя тихо!

– А ствол-то не выронишь, папаша? – Лодмунд напряжен и готов мгновенно двинуться, отклоняясь и перехватывая руку Цицеро, и тот видит это, но только больно прижимает дуло ко лбу. Он еще не настолько плох, чтобы какой-то мальчишка выбил у него пистолет. Альвдис молчит и смотрит на Цицеро напряженно, она не знает, но верит, что тот не выстрелит. Селестин пытается сделать вид, что его здесь нет, вмешиваться он точно не собирается.

– Так, стоп! – голос у Тиерсена звучный и громкий, и все вздрагивают от него, кроме с детства привыкшего к такому младшего Мотьера. Тиерсен собирался перебить Цицеро еще раньше, но притормозил на секунду, зная, что тому лучше дать выговориться, чтобы не провоцировать еще больший скандал, но это уже слишком. – Заткнитесь оба. Никто не будет ни в кого стрелять, – он подходит и кладет ладонь на запястье маленького итальянца, опуская его руку. – Это тоже нарушение правил, забыл? Сядь, мы поговорим после, – его тон спокоен, и он говорит это так уверенно, что Цицеро сжимает губы, но послушно поднимает руки на секунду – “я и не собирался стрелять” – и убирает пистолет за пояс, шагая назад, почти прижимаясь к плечу Тиерсена.

– Как ты скажешь, Тиер-рсен, – говорит он тихо, нарочно покорно, он знает, когда и как себя вести, чтобы извлечь из ситуации максимальную выгоду.

– Тш, – Тиерсен касается его локтя. – Теперь ты, Лод. Если мне не изменяет память, ты живешь в нашем доме и по нашим правилам. И, конечно, это нигде не записано, но давай-ка я повторю еще раз: все всегда можно обсудить. Если ты чем-то недоволен, ты можешь это высказать, и мы найдем устраивающее всех решение. Ты высказал – я тебя услышал. Но если ты решил вдобавок устроить скандал… Не могу тебе это запретить, но, будь добр, в следующий раз предоставь мне заранее заявление с точным указанием даты и времени, когда именно ты соберешься его устраивать, о’кей? Я хотя бы подготовлюсь… Все, думаю, на этом вопрос можно закрыть. Мы не будем никому портить вечер и сейчас продолжим веселиться, как будто никто ничего лишнего не говорил, ладно?

– Ваш дом – ваши правила, – Лодмунд молчит недолго и еще смотрит зло, когда открывает рот, но соглашается, и Альвдис шумно выдыхает.

– Вот и отлично, – Тиерсен улыбается, он доволен тем, что, как ему кажется, легко разрешил конфликт. – И, раз вам мешает шум, наверху есть еще одна спальня, и мы с Цицеро можем ее занять, никаких проблем. Как видишь, компромисс – это очень просто.

– Да-да, мы очень сговорчивые! – Цицеро смеется и примирительно протягивает Лодмунду ладонь. Он никогда не забудет того, что тот сказал, но это действительно не повод портить вечеринку.

Селестин вздыхает, выжидает для приличия несколько секунд и продолжает беседу с Альвдис, будто бы ничего не произошло – он может отвлечь хорошим разговором кого угодно, и через десяток минут та действительно расслабляется и даже тихо смеется. Лодмунд еще напряжен, но тоже улыбается хорошей шутке, и Тиерсен думает, что теперь точно все нормально. А Цицеро пока успевает опустошить еще один бокал пунша и пересмотреть все пластинки, привезенные Селестином. И отставляет бокал с довольным видом.