Я буду любить тебя вечно

Лев сидел с закрытыми глазами, и было непонятно, дремлет он или слушает.

Но это было не важно! Важно было то, что он встал с кровати. Дошел до скамейки. Выпил полстакана бульона. Съел половинку персика. Попросил чаю с лимоном. А однажды захотел мороженого. Она чуть не разревелась от счастья. Тут же бросилась к метро, купила три порции – на выбор, эскимо, фруктовое и шоколадное. Он съел половинку фруктового. И все равно это было огромной радостью.

Спустя полтора месяца она его забрала домой.

* * *

Постепенно все налаживалось – муж приходил в себя, дочка совершенно определенно окрепла и перестала пропускать школу. Ольга занималась домом, хозяйством – семьей. Глобальные беды отползали, словно раненый и злобно скулящий волк, медленно отходили, и жизнь наконец начинала приобретать подобие прежней.

Конечно, беспокойство и тревога оставались: муж, и прежде не весельчак и балагур, стал еще более замкнутым и молчаливым. Нет, в душу к нему Ольга не лезла – ни-ни! Не такой она человек. Да и врач объяснил – не трогать! Ничего не требовать, ни на чем не настаивать. Ничего не заставлять и не ставить задач – никаких. Не уговаривать.

Придет в себя, придет. Здесь – только время!

И все же часто Ольга терялась, наткнувшись на Левин абсолютно отсутствующий взгляд. Начинала с тревогой, которая его раздражала, заглядывать ему в глаза. Предлагать что-то – наверное, все же навязчиво.

Иногда принималась плакать, правда, всегда старалась спрятаться, уйти. Но он же догадывался, слышал…

И еще спустя год попыталась восстановить супружеские отношения, которых давно не было. Ох, сколько же это ей стоило! Самое травматическое воспоминание… Нет, не ради себя она это делала, ни в коем случае! Уж с чем, с чем, а со своими желаниями она справляться умела. К тому же и робкой была, и зажатой. И темперамента слабого, если уж честно… Попыталась ради него, подумала, а вдруг это и есть ключ к успеху? Нежность, объятия, слова? Вдруг вот сейчас все переменится и они станут ближе? Вдруг растопится этот лед, лопнет эта плотная пленка, рухнет эта стена? Муж и жена – одна сатана. В конце концов в книгах, фильмах говорят и пишут, что именно телесная близость способна растопить лед.

Настраивала себя долго. Страшно было очень.

А вышло еще хуже… Господи, как она потом жалела об этом! Как проклинала себя! Как была противна себе! Как было стыдно. Предлагала себя, словно шлюха.

А он отверг ее с таким раздражением, с таким пренебрежением, с такой брезгливостью, словно смахнул с руки надоедливого комара – смахнул и прихлопнул.

Она хорошо это запомнила – свое унижение, свой стыд, женский крах – навсегда.

Конечно, потом все наладилось. Вернулось на круги своя спустя месяцев семь или восемь.

Но никогда больше, ни разу в жизни, она не предлагала ему себя. Ни разу не повернулась к нему лицом, ни разу не погладила его по спине, не поцеловала в шею, не прижалась – ни разу!

Того страшного и дикого урока ей хватило вполне. Хотя дура, наверное? Был человек болен – тебе ж объяснили. Предупредили – не трогать!

А взгляд его тогдашний запомнила. И скривившийся рот.

Разве это можно забыть? Может, можно, только она не смогла.

Позже, когда Лев был уже вполне в порядке, Ольга пыталась завести с ним серьезный разговор о том, что ее давно мучило.

Но он от разговора уходил категорически:

– При чем тут ты, Оля? Ты сделала все, что могла. Поступила абсолютно правильно. Ты спасала Иришку. И слава богу, есть результаты! И только благодаря твоей самоотверженности и упорству. А маме, увы, ты уже помочь не могла. А про меня ты просто не знала, и правильно, что моя многоумная теща тебе не сказала. Мы же справились, да?

Ольга принималась плакать и каяться, но разговор на этом заканчивался.

Однажды, вспоминая те страшные дни, мама случайно обмолвилась, что тогда в их доме появилась Муся – вернулась блудная дочь! Правда, ненадолго, как всегда, на пару месяцев. Почистила перышки – и тю-тю! Но справедливости ради – она тогда помогла!

– Ты представляешь, Муся – и помогла? – удивлялась мама. – Ну как тебе, а? И за Ириной Степановной ухаживала, и меня поддержала! Что говорить, и сама Муся не сахар, и жизнь у нее – не пожелаешь врагу.

Тогда Ольга как-то пропустила все это мимо ушей – уж точно тогда ей было не до Муси, определенно. Но про себя мельком отметила, что Муся молодец. Ну хотя бы так.

Вскоре после смерти Ирины Степановны Муся в очередной раз исчезла из виду. Надолго ли? Да кто это знал?

Сначала выскочила замуж, все радовались: приличный человек, преподаватель. Может быть, все образуется? Пора бы, пора. Но через год все рухнуло, и Муся от мужа ушла.

Говорили, что теперь у нее случилась огромная любовь, чего прежде как будто не было. Ну и, конечно, не без «криминала». А Муся у нас по-другому не может, грустно шутила родня.

По слухам, Муся сошлась с совсем молодым мужиком, мальчишкой, моложе ее на десять лет или больше. При этом он был женат. Муся увела его от совсем юной жены и грудного ребенка. «А что удивляться? Разве нашу красавицу что-то может остановить?» – неодобрительно комментировали родственницы.