Я буду любить тебя вечно (СИ)

Десять лет назад, буквально на следующий день после тяжелого разговора по душам, я связался с начальником службы безопасности и дал ему личное поручение. В роддоме действительно тогда родились две девочки с разницей в полтора часа, только у одной из них была асфиксия.

— Ты нервничаешь, Жень.

Молчу, потому что сам это знаю. На моем месте любой бы начал нервничать, если бы заподозрил столь четко продуманную подмену детей. И ведь была тогда зацепка, но она почему-то раз за разом ускользала. Пожилая уборщица жутко ненавидела заведующую отделением и винила ее в смерти внука. Мне лично довелось услышать гору проклятий в адрес умершей женщины. Но что, если эта заведующая зарабатывала подменной детей? И где были мои глаза раньше, когда появился шанс вскрыть чертов ящик Пандоры с минимальными последствиями?

Прикрываю глаза, не зная, что делать дальше. Сказать о произошедшем — подписать себе смертный приговор. Промолчать — оказаться предателем. Остается только одно — связаться с Арестовым-младшим и поговорить начистоту. Раз эта девушка безбоязненно пряталась за его спину, значит, есть вероятность, что именно она стала причиной, по которой тот желает со мной поговорить.

В жизни ведь бывают чудеса, правда?

— Все нормально, — произношу, поднося к губам ее руку и целуя.

— Нормально, как в прошлый раз? — психанув, Вика вырывает руку и смотрит на меня с ненавистью.

— Зашибись.

Грустно усмехнувшись, трясу головой в разные стороны, проклиная тот день в тысячный раз. Наша единственная, но самая глобальная ссора за десять лет брака произошла спустя неделю, как в наших паспортах оказался заветный штамп. Ссора, которая чуть не обернулась крахом для нас, стоила тысячи нервных клеток обоим.

Все началось с того, что Ольга люто возненавидела Вику, когда наконец-то узнала в ней бывшую одноклассницу. И все бы ничего, но Вика поставила ультиматум: либо она, либо секретарша. И никакие доводы на нее не действовали, даже то, что Ольга мать-одиночка и мне совесть не позволяет выгнать ее на улицу. К счастью, мне удалось успокоить Вику и пообещать, что я переведу секретаршу в другой отдел и на другой этаж. Но оказалось, что я слишком рано обрадовался.

Спустя неделю Ольга заявилась на работу со своим пацаном, и тут уже сыграла бабская ревность, которая, как обычно, сдвигает мозг на задний план. Нет бы просто поговорить, задать миллион вопросов, но Вика поступила как истинная женщина — закатила скандал с таким размахом, что его еще долгое время обсуждал весь офис. И все только из-за того, что пацан темненький, а глаза его светленькие.

— Вик, что ты хочешь от меня услышать? — впиваюсь в нее гневным взглядом, крепко стискивая руль, обтянутый кожей.

Меня до сих пор не отпускает картина увиденного, не менее удивленная девушка так и стоит перед глазами и ни в какую не желает исчезать. И я ни хрена не знаю, что с этим видением делать. Правильно, конечно, начать разбираться во всем с самого начала. С того дня, как Вика попала в роддом. Но, опять же… с чего начать?

Одно знаю точно. Мне надо переварить случившееся. И срочно связаться с Арестовым-младшим. На данный момент он единственный человек, который может хоть что-то прояснить в сложившейся ситуации.

— Что у тебя никого нет и, как в прошлый раз, внезапно не объявится внебрачный ребенок.

Злится, только права на это не имеет. Она прекрасно понимает, что в прошлом между нами десять лет пропасти. Но самое худшее, что из этой пропасти могут выбраться любые твари. И это я никак не про детей говорю.

— Липовый, — усмехаясь, даю понять, как она была в прошлый раз неправа.

Отвернувшись к окну, Вика начинает виновато улыбаться. Ей до сих пор стыдно, когда я вспоминаю ту глупую ссору, которая на тот момент была самой настоящей катастрофой в наших отношениях. И если бы ребенок был действительно мой, я бы потерял Вику навсегда. Она не та, кто позволит ребенку жить без отца.

— Плевать.

Обнимаю за плечи, зарываясь носом в мягкие волосы и вдыхая их аромат. Ее руки неуверенно обвивают мою талию, сама она прижимается ко мне вплотную и утыкается носом в шею, щекоча теплым дыханием. Мы сидим в объятиях друг друга несколько минут, просто наслаждаясь теплом и успокаиваясь. И так всегда, когда у кого-то из нас паршиво на душе, есть тот, кто способен одним лишь прикосновением вернуть равновесие.

Кто бы что ни говорил про наши непростые отношения, какие бы сплетни ни мелькали в желтой прессе, я все равно буду любить ее вечно.

И она об этом знает.

Моя ревнивая жена, пожалуй, лучшее, что случилось со мной за сорок лет жизни.

— Вик, а если ребенок все-таки появится? — шепчу на ушко, не выпуская из рук.

Мне просто необходимо знать ответ на этот вопрос, чтобы понять, как в дальнейшем действовать. Если вдруг придется.

— Тарасов, ты забыл, что мы в браке десять лет? А еще у нас двое детей, — отстранившись совсем немного, она стреляет в меня убийственным взглядом и тихо продолжает: — Я найму лучших адвокатов в мире и оставлю тебя в одних трусах.

— Вик, — смешок сам вырывается.