Я человек эпохи Миннезанга: Стихотворения

Клоун идет ареной,
ярок наряд паяца:
мужество в жизни бренной
учит нас не бояться.

Учит глядеть в лицо вам,

звезды вселенной плоской!
Шут в колпаке пунцовом
музыкой прополоскан!

Ярок наряд паяца,

а капельмейстер пылок, –
выстрелы не боятся
жалких пивных бутылок.

Ставит свои фигурки

в душном подвале тира
дьявол в ковбойской куртке,
завоеватель мира.

Ярок наряд паяца,

скрежет манежной льдины, —
вновь по-людски смеяться
учится капельдинер.

В светлых трапеций мрежи

впаян гимнастки профиль;
хочет процвесть в манеже
клоунский носокартофель.

Дьявольскою гангреной

сумрачный мир терзаем:
клоун идет ареной,
имя его мы знаем.

Вот он, довольный малым,

праведник с рожей гладкой,
выпачканный крахмалом,
с рыжей идет накладкой!

Можно ли в жизни бренной

новую чуять моду?
Клоун идет ареной,
вечность ползет к исходу.

Музыкой или словом

развесели их свору, —
в луковом счастье клоун
с жизнью затеял ссору!

Музыка жизни бренной,

вальс «На маньчжурских сопках»;
клоун идет ареной
с мужеством самых робких!

Станция узловая

жизни, летящей в темень,
музыка цирковая,
клоун в размахе тени!

Так повторяйся в нотах,

звонкая, даровая,
в радостях и в заботах,
музыка цирковая!

Агния иль Глафирка

на першеронах кротких:
звезды конного цирка
в ярких своих колготках!

Пагубой изначальной сроден

любому взору,
плачет Коко печальный,
жалуясь Теодору.

Плачет в чулках лиловых,

жалуясь: – Доконала! –
сумрачный белый клоун
с голосом кардинала.

Тигр, ощетинясь ворсом,

грозен он джунглей житель…
Голым пижонит торсом
ласковый укротитель.

Вот он рычит ретиво,

зверь колдовской породы…
Ну а в антракте – пиво,
кофе и бутерброды.

ВОЛНИСТЫЕ ТУМАНЫ