Я – человек-выстрел

Когда он потерял работу, было тяжело это принять. Я не знаю, в каких отношениях Кенни был с владельцами, и, в общем, это не мое дело. Он уехал в США, где его поставили перед фактом. Нам казалось, что это была скорее проблема взаимоотношений Кенни и владельцев клуба, чем вопрос о том, чего мы добились в тот год, – это была проблема личного характера, которую они обсуждали вдали от чужих глаз. Игроков никто не спрашивал; по моему опыту, их никогда не спрашивают.

В клубе уже было два или три тренера после Рафы Бенитеса, и, возможно, Кенни использовался для того, чтобы поддержать клуб в определенный момент, и его не считали человеком, который может вести проект в будущем. Они считали, что клубу нужны изменения. В футболе всегда так.

Пускай решение сменить тренера было правильным, пускай мы могли это понять, пусть некоторые могли даже быть рады переменам, тем не менее это было больно. Правда в том, что футболисты могут быть достаточно рассудительными, и, с одной стороны, перемены всегда к лучшему. Когда приходит новый тренер, происходит некое возрождение, чувство, когда все пытаются проявить себя, будто у всех появляется второй шанс. Хочется показать ему свои амбиции и целеустремленность команды. И конечно, он делает то же самое.

Руководство клуба разослало всем игрокам формальное текстовое сообщение, в котором говорилось, что Кенни больше не с нами, что клуб благодарен ему за все, что он сделал, и желает ему всего наилучшего, но пришло время двигаться вперед. Они выслали письмо до того, как был опубликован пресс-релиз. Это было очень официальное заявление.

Кенни привел меня в «Ливерпуль», он поддерживал меня. Я хотел бы встретиться с ним лично и поговорить при других обстоятельствах, но я просто прислал ему сообщение, в котором благодарил его за то, что он дал мне шанс, благодарил за все и желал ему удачи. В своем ответе он желал мне всего самого хорошего и говорил, что мне нужно держаться за свой характер и свой подход к игре.

«Никогда не меняйся», – писал он мне.

5 «Расист» По итогам заседания на мне навсегда закрепилось клеймо.

Использовал ли я испанское слово «negro» в том конфликте с Патрисом Эвра 15 октября 2011 года в матче «Ливерпуля» и «Манчестер Юнайтед»?

Да.

Одинаков ли смысл слова «negro» в испанском и английском языках?

Категорически нет.

Расист ли я?

Категорически нет.

Я был в ужасе, когда понял, в чем меня обвиняют. И я все еще злюсь и переживаю, что мне уже никогда не избавиться от этого пятна на моей репутации.

***

Я знал, что игра «Ливерпуля» с «Манчестер Юнайтед» – это один из самых важнейших матчей в английском футболе из-за многолетнего соперничества, и, возможно, противостояние обострилось еще сильнее, когда «Манчестер Юнайтед» превзошел «Ливерпуль» по количеству чемпионских званий. Это была не первая моя игра против них. Мы играли с ними в прошлом сезоне, и не возникло никаких проблем – обычные стычки и споры, но ничего такого, что стоило бы запомнить.

Я заподозрил что-то неладное, когда Дамьен Комолли подошел ко мне после игры и спросил, что у меня произошло с Эвра. Сперва я даже не вспомнил ничего особенного. У нас с ним был спор, но у меня было еще несколько перепалок по ходу игры. Комолли заявил: «Ну, тебя обвиняют в расизме». Я был очень удивлен.

Помню, что рефери подозвал нас. Эвра искал меня, чтобы спросить, зачем я его ударил. Немного лицемерно со стороны защитника жаловаться на удары, учитывая, что весь матч он пинает по ногам других футболистов. Он начал спор на испанском языке. В нашем разговоре я один раз использовал испанское слово «negro».