Я, дьяволица

В узкой канаве между зданиями стоял только мусорный контейнер. Меня остановил отвратительный смрад. Солнце уже зашло, а проход не был освещен. Я почувствовала под ногами какую-то липкую лужу и быстро отступила назад. Гадость. Наверное, это именно от нее так воняло.

Таинственная, кажущаяся черной в темноте жидкость стекала с мусорного контейнера, ритмично капая на тротуар. От зловония меня начало тошнить.

Я повернулась к выходу, но мой кот исчез. Мне тоже хотелось как можно скорее отсюда выбраться. Я вспомнила, как Белет создал пламя. Моя рука загорелась в темноте золотым огнем.

Я испуганно замерла. Лужа под моими ногами заблестела темно-красным цветом. Стены были забрызганы кровью. Недавно тут произошла резня. Словно понукаемая кем-то, я подошла к контейнеру и потянулась к крышке.

Пламя задрожало, когда я медленно ее подняла. В нос ударил нестерпимый запах смерти, и я чуть не уронила крышку обратно.

Я открыла глаза, которые на мгновение закрыла от ужаса. В контейнере лежали окровавленные трупы старика, собаки и мужчины в униформе официанта из ресторанчика на Платейя Митрополеос. Официант умер недавно – это его кровь из перерезанного горла и проткнутого сердца стекала в канаву. Наблюдатель вместе с лабрадором лежал здесь уже давно. Были видны первые признаки разложения.

Я захлопнула крышку контейнера и, пошатываясь, выбежала из переулка. Меня вырвало. Я быстро отозвала силу, и моя рука перестала пылать. Какое-то время я сидела, уткнувшись лицом в колени, чтобы успокоиться. Рвотные позывы продолжали сотрясать мое тело, несмотря на то что мой желудок был уже пуст.

Наконец я встала и на негнущихся ногах двинулась вперед. Будто в трансе я вышла на многолюдную улицу, полную туристов. Смех и шум чьих-то разговоров доносились до меня, как сквозь вату. Я ощущала себя как будто в другом мире.

Кто-то положил руку мне на плечо и крепко сжал пальцы, больно впиваясь ими прямо над ключицей. Это было реально. Слишком реально.

Я окаменела. Мне хотелось кричать окружающим меня людям, молить их о помощи, о спасении. Но я не могла выдавить из себя ни звука.

– Дьяволица Виктория? – раздался за моей спиной голос Паймона.

Я медленно обернулась. Он весело мне улыбнулся.

– Ты что-то побледнела, – укоризненно заметил он. – Неужели ты нашла бедного Костаса?

При мысли о нем мне снова поплохело. Паймон, кажется, заметил, что меня сейчас вывернет, потому что он скорее отступил от меня, встал сбоку и грубо схватил меня за локоть.

– А теперь мы пойдем в сквер у метро напротив парламента, – холодно сказал он.

– Никогда! – Я попыталась вырваться.

Он крепче стиснул мой локоть. У меня мгновенно онемели пальцы, когда он надавил на нерв. Я простонала.

– Попробуй только позвать на помощь, и по этой улице потекут кровавые реки. Ты этого хочешь? – Он развернул меня к матери с маленьким ребенком в коляске. – Хочешь, чтобы они все погибли? Погибли из-за тебя и твоей глупости?

Я громко сглотнула слюну и отрицательно покачала головой.

– Не хочешь? – убедился он и усмехнулся. – Хорошая девочка.

Паймон не был красив. Я не представляла, как он мог когда-то быть ангелом. Исказившееся в безумии лицо, острые, словно волчьи, зубы, сальные волосы, в которых сверкала серебряная диадема. Сегодня на нем был его плащ, под которым он спрятал ножны с мечом и штаны. Обуви он по-прежнему не носил. Удлиненные холщовые штаны прикрывали голые стопы.

– Ты пойдешь со мной и не сбежишь от меня? – спросил он сладким голосом.

– Зачем мне идти с тобой? – выдавила я. – Ты хочешь меня убить?

Паймон глухо рассмеялся.

– Конечно, нет. Я просто хочу поговорить…

44

Пока мы шли в сквер напротив афинского парламента, Паймон все время держал меня за локоть. Место отдыха для местных жителей, расположенное в конце главной улицы, напоминало мне нашу варшавскую «сковородку».

Прямо перед нами на скейтборде проехал какой-то парнишка. Сильно приспущенные зеленые штаны сковывали его движения, но он спустил их еще ниже. Из-под ядовито-желтой футболки торчали красные боксеры. Ну, что же… главное – это правильно подобрать цвета. По крайней мере, парень сразу же бросался в глаза, как светофор.

– Чего ты хочешь? – прошипела я дьяволу.

Не говоря ни слова, он повел меня к скамейке в тени, на которую не падал свет уличных фонарей. Мы сели. Он по-прежнему молчал, наблюдая за окружающими нас людьми. Взрослыми, маленькими детьми, подростками. В это время здесь было очень людно – вечером это место становилось настоящим оазисом общественной жизни.

– Я хочу просто поговорить, – неожиданно заговорил он. Я удивленно вздрогнула. – Не причиню тебя вреда.

Я презрительно усмехнулась.

– Я тебе не верю, – сказала я.

– Знаю. – Он посмотрел мне прямо в глаза.

В них больше не было безумия. Только интеллект. Это парализовало меня больше, чем когда он смотрел на меня с жаждой убийств.

– Послушай, Сатана не выносил вам смертного приговора. Он хочет убить только людей с Божьей Искрой. Вас он велел не трогать. Ну, если только вы не будете мешать нам. Тогда мы можем вас усмирить.