Я – дочь врага народа

– Исключительный ребёнок! – восторгается Софья Борисовна в кабинете директора. – Ею следует заниматься отдельно.

– Не следует! – обрывает её вдохновение Лидия Кронидовна. – Лиза – дочь врага народа. Отец расстрелян, мать ушла из жизни, можно сказать, добровольно. Ясно?! И давайте к этому разговору больше не возвращаться…

Лиза чувствует, что Софья Борисовна к своему обещанию охладела. Однако же которую ночь девочка не спит – ждёт, мечтает: вот она в белом платье со скрипкою, вот она в белом… Но получается, что ни в белом, ни в чёрном она никому не нужна. И никак Лиза не может определиться в новой пустоте.

Сон идти не торопится, а в дрёме Софья Борисовна всё спрашивает её:

– Хочешь?

Лиза отвечает, но её не слышно.

А Софья Борисовна пожимает плечами и беззвучно ударяет по клавишам. Ребячий хор поёт одними губами. Но песня понятна:

…Ходит рыба золота-ая
В затихающей реке-е…

Лиза видит на месте Софьи Борисовны вздрагивающую от рыданий спину бабушки. Боится, что та сейчас завоет. Опять, как бывало, возьмётся оплакивать загинувшую в арестах, гонениях, болезнях некогда большую семью. Станет просить Бога – забрать её к себе. Бог её заберёт, а Лизу отправят в детский дом…

Софья Борисовна – эвакуированная. От прошлого у неё, похоже, осталась только скрипка. Жить негде. Для этого Лидия Кронидовна определила ей кладовуху в уголке дальнего коридора. Но там Софья Борисовна ночевать боится. Спит на топчане, в спальне девочек. Ложится она поздно, уходит рано. Видит её приходы одна только Лиза. Она всё ждёт. Вдруг Софья Борисовна опять спросит: хочешь? Лиза ответит: да! И её мечта в белом платье сразу обретёт свою жизнь.

Но Софья Борисовна молчит, хотя понимает, что Лиза не спит. А у девочки день ото дня накапливается ожидание. И досада. Она уже не видит белого платья. Зато всё яснее видит скрипку, что лежит в кладовухе на полочке. И дверь там не запирается – сломан замок…

Ночь тёмная! Приходится продвигаться ощупью. Все двери отворяются беззвучно – петли смазаны солидолом. Лидия Кронидовна не терпит скрежета. Однако сама носит сапоги со скрипом – как у Сталина!..

Только лишь с одною струной Лиза не успевает справиться: чьи-то голоса раздаются во дворе. Наверное, разговаривает дежурная со сторожем.

Одноголосую скрипку Лиза оставляет на столе и возвращается в спальню. В её руке пучок струн. Нарочно смело она поднимается с ногами на кровать, которая стоит у окна. Резко отворяет форточку. Ждёт, чтобы кто-нибудь проснулся да придержал её. Но все спят. При свете луны хорошо виден высокий детдомовский забор. Между ним и окошком заросли крапивы и шиповника. Туда Лиза бросает струны.

Утром, во время завтрака, Лидия Кронидовна говорит, войдя в столовую:

– Здравствуйте, дети!

Дети не отвечают. Им запрещено разговаривать во время еды.

– Сегодня музыкальное занятие отменяется, – продолжает говорить директор и объясняет: – Софья Борисовна заболела. Положили в больницу. – Поскрипывая сапогами, она исчезает за дверью кухни.

Зинаида Ивановна дополняет её объяснение:

– Плохо с сердцем.

У Лизы пропадает аппетит.

Зинаида Ивановна замечает это, склоняется к её уху. Злобно шепчет:

– Чего не жрёшь?! Никак без фокусов не можешь!

Лиза отодвигает тарелку.

– Ну и чёрт с тобой!

У Лизы короткое платье. Голые ноги. Но она лезет в заросли. Надо отыскать струны.

Отыскала, свернула их колечками.

Забор высокий, но перелезть несложно – перекладины с этой стороны. И Лиза не думает о том, как будет возвращаться.

В волдырях и царапинах, что есть духу, девочка летит к больнице. Та недалеко. Строение низкое, ворота отворены. Во дворе полно раненых. Все они добрые. И все знают, куда положили утром старушку.

Палата мужская. Софья Борисовна лежит за ширмою. Её волосы. Её лицо. Но глаза…

Глаза подёрнуты пеленою, как у неживой курицы. Однако же белые губы улыбаются и шепчут:

– Лизонька! Как же ты? Убежала?

Девочка молча протягивает струны. Софья Борисовна принимает их. Заодно в свои ладошки берёт Лизины руки. Говорит погромче:

– Я знала… Я ничего не сказала директору… И запомни: у тебя чудесные были родители. И ты… тоже…

Сил у неё не хватает говорить дальше.

А ладошки у Софьи Борисовны тёплые и нежные, как у бабушки…

Сурок

О предстоящих в детдоме событиях ребята узнавали утром – на линейке. Линейка – это построение для исполнения гимна. Вечернее построение тоже было. Называлось поверкою.

На этот раз порядок оказался нарушенным. Лидия Кронидовна во время обеда объявила:

– После полдника у нас будут гости. Приедут добрые люди. Они хотят кого-нибудь удочерить. Всем девочкам получить на складе новые трусы.

На дворе июль. Головы лысые, панталоны голубые. Построение в три часа у столовой.

Лиза стоит, размышляет:

«Если можно удочерить – значит можно и уматерить. Две дочери бывают, а двух мам? Нет! Не бывает…»

Остальные девочки тихонько выясняют меж собой – кому охота в дочери, кому нет. Получается, что никто не желает менять память о собственной матери на чужую тётку. Но Лиза понимает, что они боятся быть отбракованными, потому загодя ершатся.