Я – дочь врага народа

Лиза ползёт к высокому изоляторному окошку. Дотягивается до стекла, ударяет по нему кулаком и проваливается в небыль…

Приходит в себя на диване, в кабинете директора, Лидия Кронидовна сидит за столом и говорит не ей:

– Если бы не она, нам бы – тюрьма! Вы мне семерых ребят уморили было! Я теперь на неё молиться должна, а вы – другой детдом! Ступайте прочь! Видеть вас не могу!

Скрипит дверь. Директор поднимается, ходит по комнате грузная, суровая. Замечает, что Лиза очнулась. Подсаживается к ней. Глаза теплеют. Губы тихо произносят:

– Умница ты моя! Да я тебе к Новому году сама платье сошью. Лучше всех у меня будешь! Кушать-то хочешь?

Кушать Лиза не хочет. Её даже передёргивает от услышанного. Директор понимает её состояние. Не настаивает. Склоняется. Видно, хочет поцеловать. Но девочка резко отворачивается и опять впадает в забытьё.

Просыпается она только под вечер. Голову, руки, ноги – всё крутит, ломит. Лидия Кронидовна рядом. Лекарство с холодным сладким чаем противно.

– А выпить надо, – говорит Лидия Кронидовна. – Простыла крепко! Не было бы воспаления!

Лиза пьёт и опять засыпает. До утра.

Утром повариха, тётя Паша, приносит завтрак, говорит:

– Ты у нас теперь барыня. Комиссарша даже плакала над тобою.

Лиза не знает, как такой завтрак есть: четвертина курицы, хлеб с маслом, каша с маслом, компот и огромное яблоко. Вкус яблока Лиза давно забыла. Хочется вспомнить. Но в нос лезет запах постоянной детдомовской горошницы, которым заполнен даже кабинет директора. А кажется, что это пахнет от яблока. И Лиза шепчет:

– Не хочу.

– Ну и дура! – говорит с печалью тётя Паша. – Другой на твоём месте оторвал бы с руками.

– Не хочу!

И вот он через день – Новый год! Силами ребят предстоит постановка «Кошкиного дома»! Лиза в ней не участвует потому, что всё делает по-своему. Да и пребывает она пока что на директорском диване. Лидия Кронидовна обещает завтра её отпустить. Весь текст постановки Лиза знает наизусть. От нечего делать повторяет:

…А теперь наш козырь – крести.
Пропади ты с ними вместе!
Надоела мне игра.
Да и спать давно пора…

Постепенно «Кошкин дом» уплывает из памяти. Иные стихи занимают его место:

Что-то будет, что-то ждётся!
Что? Не знаю, но ко мне
Звонким голосом несётся
Весть о будущей весне…

Лизе нравится слагать собственные строки. Среди них она осознаёт себя нужной, умной, даже красивой…

Но входит Зинаида Ивановна, и очарование пропадает.

Лиза не обидчива, но и не забывчива. Зла не держит, но разговаривать не желает. Медсестра понимает её неприязнь. Потому говорит униженно – ради отношения с директором детдома:

– Давай, деточка. Подставляй попу. Последний укольчик. Ты же у меня смелая девочка.

Больше она не приходит. Приходит Лидия Кронидовна. Но у неё много забот. Ей некогда, некогда, некогда…

А вот и Новый год! «Кошкин дом» просто великолепен! Ребята довольны, веселы, нарядны.

Огромный Дед Мороз, сотворённый из папье-маше, ваты и красного полотна, занимает весь угол залы – от пола до потолка. За ним сидит, спряталась, Лиза. На ней старое платье.

Бетховен

Уже лето.

Софья Борисовна – существо забавное. От юности своей она удалилась лет на пятьдесят. Но это её не смущает. При первом же знакомстве с ребятами она кладёт на пианино принесённую с собою скрипку, пальчиками приподнимает лёгкий подол платья и пляшет чечётку, чем тут же заражает весь детдом. С неделю после её номера по всем углам слышен стукоток подошв.

После чечетки Софья Борисовна ударяет по клавишам пианино, поёт чистым голоском:

Из края в край вперё-од иду —
Сурок всегда-а со мно-ою.
Под вечер кров себе-е найду —
И мой сурок со мно-ою…

Это, по её словам, она даёт ребятам Бетховена. Чайковского она «даёт» на скрипке.

Лизе давно знаком и Бетховен, и Чайковский: семья владела многими инструментами и умением петь. Когда при аресте отца в доме был обыск, скрипку стали трясти и уронили на пол. Она закричала всеми струнами. Лиза была маленькой, но этот крик пронзил ей душу и там затаился. Теперь музыкантша его потревожила. Делается больно, и слеза катится по щеке девочки. Но Софья Борисовна почему-то радуется ей. Она поглаживает Лизу по плечу, обещает:

– Я научу тебя играть.

И спрашивает:

– Хочешь? Говори, не стесняйся.

Лиза – натура крайне замкнутая, бессловесная. Но тут она поёт:

Из края в край вперё-от иду —
Сурок всегда-а со мно-ою.
Под вечер кров себе-е найду —
И мой сурок со мно-ою.
Подайте хлеба нам, друзья, —
Суро-ок всегда-а со мною.
Обедать, право, до-олжен я —
И мой сурок со мно-ою…