Я – дочь врага народа

Деревня маленькая. Новый детдом меленький. Весь он, с кухней и столовой, умещается в кирпичных полуметровой толщины стенах бывшего маслозаводика. Когда-то заводиком владел купец Афанасьев. Революция хозяина турнула… Окна, полы, потолки и прочее разволокла. Стены без хозяина от сырости позеленели и стали врастать в землю…

Сделался бы заводик могильником, да страна случилась в таком положении, от которого наплодилась тьма беспризорников.

Приспела необходимость тьму эту приручить. Следовало каждому сироте определить, на худой конец, по койке и месту за столом. Но прежде всего была потребна крыша над головою.

Так доходит очередь и до заводика.

Ранней весною сорок четвёртого силами колхозниц чахлое строение белится, моется, обогревается. А в мае месяце с каждым восходом солнца из его нутра уже несётся по деревне:

Союз нерушимый
Республик свободных…

Вечерами же со стороны детдома колхоз слышит иную молитву:

Спасибо великому Сталину
За наше счастливое детство!

В августе к этому славословию захотелось привередливой судьбе приобщить и голосок Быстриковой Лизы. Но оказалось, что девочка наперёд этих слов накрепко запомнила слова своей бабушки, которая перед смертью сказала ей:

– Если Сталин губит таких людей, какими были твой отец и мать, он сам и есть – враг народа!

У Лизы нет причины не верить бабушке, и величать вождя она не намерена. Для обитателей маленького детдома это крайне дико. Непонятно. Неприемлемо. Даже противно…

На третий день, за завтраком, соседка Лизы – Фролова Любка говорит через длинный стол воспитательнице Нине Ивановне:

– Не буду я сидеть рядом с новенькой. От неё говном воняет.

– Николаша, – обращается воспитательница к другому Лизиному соседу по столу. – По-моему, Люба преувеличивает.

Колька, по кличке Хлюзок, откидывается назад, тянет носом, а потом строит такую рожу, что все тридцать ребят покатываются от смеха.

У новенькой горят уши. Ей не до завтрака. Хлюзок мигом поглощает её порцию. Довольный, хлопает себя по животу. Его хамство одобряется угодливыми смешками ребят и равнодушием Нины Ивановны.

Ребята Кольку боятся. Он слишком наглый. А ещё у него имеется кнут!

Утренняя травля повторяется и за обедом. Нина Ивановна велит новенькой пересесть за дальний край стола. Только Лиза отлично понимает происходящее и остаётся на своём месте. А Колька продолжает издёвку. Он тянет из кармана дождевого червяка, бросает соседке в тарелку. Лиза бледнеет, но не уходит.

И за ужином она оказывается рядом с Колькой. На этот раз она демонстративно подвигает ему свою порцию.

Хлюзок не давится.

Следующим утром новенькая в столовой не появляется.

Хлюзок раздражён. Не смеет он завладеть завтраком, который пока что никому не принадлежит.

И воспитательнице не по себе.

На третий день голодовки Нина Ивановна говорит Лизе:

– Завтра твоё дежурство по кухне.

Сообщается это на вечерней линейке.

Перед отбоем, в умывальне, Колька притискивает Лизу к стене и приказывает:

– Завтра вынесешь кусок мяса! В обед. Поняла? А не то… Гад буду – удавлю!

Он делает вид, что ногтем большого пальца на руке вырывает свой зуб, а потом, ногтем же, проводит себя по шее. Это блатная клятва.

Лиза не торопясь говорит:

– Ладно. Вынесу. Жди!

В кухне Лиза нарезает порциями хлеб. Повариха Федосья Леонтьевна который раз предлагает ей – поешь!

Девочка вроде бы и не слышит её.

– Что ты за ребёнок за такой, – сокрушается добрая повариха. – Я ей не скажу, что покормила тебя.

Ей – это Нине Ивановне.

А в заднюю дверь кухни заглядывает Любка Фролова, она откровенно заискивает перед Колькою и служит ему. Потому манит Лизу:

– Иди сюда!

Лиза прихватывает скалку и выходит на крыльцо. Крыльцо низкое, в торце корпуса. Задняя дверь кухни находится под лестницей, которая ведёт на чердак. Место глухое. Метрах в пяти заросли лопуха.

Тут же, на крылечке, Лизу обжигает удар кнута.

Хлюзок скалится. Кнут взлетает снова…

Лиза не увёртывается. Со скалкою в руке она медленно сходит с крыльца.

Колька хлещет.

Лиза наступает.

Кнут сечёт её по лицу.

Лиза не отворачивается. Она думает, что не так уж это больно, чтобы струсить. Можно даже улыбнуться. И она улыбается.

Хлюзок пятится, наступает на свою плеть, кнутовище вырывается из его руки. От страха Колька не понимает, кто это сделал, и удирает за угол корпуса.

Лиза подбирает кнут. Грозит им Фроловой Любке, которая выглядывает из-за того же угла. Затем уходит.

В кухне она бросает трофей в печку, а у ошарашенной её видом Федосьи Леонтьевны просит поесть.

Свинья

Детдом маленький. Двор большой. Забора как такового нет. Когда-то был вкруг бывшего заводика кирпичной же кладки предел, но и его разволокли. Остались только намёки на прежнюю ограду. Да и те заросли бурьяном.

Лишь одна сторона детдомовской усадьбы ограничена дощатым забором. За ним – двор председателя колхоза.

Забор и высок, и крепок – под стать хозяину. Как только умудрился он уберечься от военного лихолетья?

Скотина во дворе председателя – не дело. Пусть она пасётся и пакостит за оградой.