Я дрался на Т-34. Третья книга

Хорошо. Отец рассказывал, что они всей деревней работали в Стерлитамаке у какого-то барина. Воевал он в империалистическую, был ранен в Карпатах в плечо. Вернулся домой, а тут революция, и все помещики сбежали за границу. Первая жена умерла, но в 1922 году он во второй раз женился, и они с мамой переехали в Асаву – была такая деревня на месте нынешнего Рощинского.

Голода 32-го года я не помню. И не помню, чтобы его кто-то вспоминал. Вот в 22-м голод случился гораздо страшнее. Моя мать из Абзянского района, это в горах. Они жили прямо в лесу, там даже хлеб не сеяли, только уголь заготавливали да сани с телегами делали на продажу. И в тот голод их три сестры из восьми оттуда пришли в Стерлитамак работать. Тут с отцом и познакомилась, поженились.

А перед войной колхоз уже встал на ноги, стали получать хорошие урожаи и уже столько зерна привозили на трудодни – завались. К тому же держали свиней, коров, лошадей, кур, овец, все в колхозе было. У каждого колхозника было по две коровы, теленок. Мы еще шесть овец держали, поросят. Так что у всех был полный двор скотины, а сейчас так все перевернули, мол, всегда голодали. Кто работал, никогда не голодал.

К тому же отец был и охотник, и рыбак. Рыбы сколько было в речке – уйма, а сейчас ничего нет… Зайцев была тьма, и он на них ставил петли. Принесет, мать ругается: «Куда ты их столько носишь?!» Так что жили хорошо.

– Сколько классов вы успели окончить до войны?

Как раз перед началом войны я в Михайловской школе с отличием закончил 7-й класс. Подумывал выучиться на учителя. Но тут началась война, и учиться мне больше не пришлось…

– Как вы узнали о ее начале?

Как раз шла уборка урожая, и мы все были в поле. Взрослые косили, а мы убирали хлеб. Там же и объявили, сразу крик… Вернулись в деревню, а там уже плач, крики мужиков, всех забирают… И потом с войны вернулись только двое раненых и я… А ведь с каждого двора забрали хоть по одному…

– Люди неудачи начала войны как-то обсуждали?

Конечно, разговоры такие велись, но мы же совсем молодые были, что мы тогда понимали? Правда, еще с 41-го года начали возвращаться первые раненые. Например, мой друг – Николай Киселев 1924 г. р. – призывался из Уфы, учился там, а на фронте наступил на мину и уже в 42-м калекой вернулся домой… Конечно, они что-то рассказывали.

– Эвакуированные в вашей деревне были?

Да, у нас в доме, например, жили три мужика, приехавшие с эвакуированным заводом с Украины. Со Славинска, что ли. Ведь от нашего дома до завода было километра четыре всего. Хорошие мужики, всегда помогали, чем могли, дровами особенно. Но когда при заводе выстроили бараки, они сразу ушли туда.

– Как изменилась жизнь с началом войны?

Мужиков-то всех забрали, поэтому я в МТС окончил курсы и стал работать в колхозе трактористом. Но летом 42-го в Карламан откуда-то эвакуировали оборудование сахарного завода и на его стройку с округи стали сгонять людей. И нас троих – двух девчонок и меня, от колхоза послали туда работать.

Работали разнорабочими. Землю копали под фундамент, вывозили. Очень тяжело пришлось, ведь никакой техники не было, все вручную копали… А кормили так: на день выдавали 400 граммов хлеба. Черный как грязь, аж страшно было есть его… Но работали, а что сделаешь, надо.

А осенью вдруг услышал, что уже начали призывать мой год. Но оттуда ведь никого не отпускали. Думаю, что же делать? Сказал девчонкам:

– Вы как хотите, а я ночью убегаю! Если хотите – пошли вместе, а нет, так я один уйду.

Они решились, и ночью мы втроем ушли. Жили мы в деревне Красный Яр у одной бабки и часа в три ночи ушли по полю в сторону Стерлитамака. Вышли к железной дороге и вдоль нее шли два дня. Прихожу домой.

– Какими судьбами?

– Убежал!

Спрятался на огороде и предупредил родителей, чтобы не говорили, что я дома. А через два дня приходит колхозный бригадир:

– Где ваш сын?

– Работает!

– Нет его там! Сбежал!

И вот так я прятался октябрь и ноябрь, но потом пришла повестка, и в декабре меня призвали.

В субботу мы с отцом только пришли из бани, как бригадир привез повестку. К тому времени они, наверное, уже отступились нас искать. Конечно, если бы поймали, сразу вернули бы, а так я все время дома сидел и никуда не ходил.

Мать начала плакать. Сестры пришли проводить. Напекли мне в дорогу лепешек, а утром уехали в Стерлитамак. У меня тут в городе и крестная жила, и хорошие друзья отца. Мы у них переночевали, а утром на поезд – и в Уфу. А из Уфы отправили в Алкино, в 14-ю окружную башкирскую снайперскую школу.