Я дрался с бандеровцами

Наконец едет машина. Навстречу выбегает солдат из Архангельска, Ярославом звали. Генерал выходит, тот ему доложил все честь честью. Машина уезжает на заставу. Там сразу начальнику заставы вопрос: «Как у вас такой-то наряд службу несет?» Начальник заставы: «Ну как сказать? Да по-разному бывает». Генерал ему: «А у меня отлично несли, пусть едут в отпуск». Что ж, отпуск есть отпуск, он поехал. С отпуска вернулся, дали ему наряд на вышку на правую сторону. А на вышку летом уходили рано, чуть свет. Он пошел, в траве роса – промок. Залез на вышку, сапоги снял, портянки повесил, самого сморило. Как назло мимо этой вышки едет полковник, комендант участка. Смотрит – портянки висят. Он кричал-кричал – тишина. Сам полез на вышку, там солдат спит. Разбудил его, вызвал начальника заставы: «Пришлите сюда другого солдата, а этого отправьте на губу на 20 суток». В общем, увезли. Начальник заставы каждый день звонил: «Христа ради прошу, сюда не направляйте!»

– Использовали служебных собак?

– Да. Когда идем за бандитом или нарушителем, впереди бежит разыскная собака, а еще одна сзади, с группой – сторожевая. Когда уже бандит близко, собака идет, подняв голову. Если инструктор видит нарушителя, спускает ее с поводка. Беглец уже не уйдет никуда, она его свалит и задержит. Бывало, бандиты собак убивали и уходили. Поэтому стали делать так: как увидят цель, то пускают сторожевую. Разыскная ценилась больше. Их долго натаскивали, тренировали, целая метода была. Обычно вечером кто-то из нас прокладывал след. Через шесть-восемь часов по нему пускают собаку. В конце маршрута ей полагалось потрепать того, кто прокладывал след.

Как-то утром мы сидели на заставе, завтракали. Все тихо-мирно, тут появляется инструктор с собакой. Вдруг он ей командует: «Ищи!» Собака подбегает и прыгает на кого-то из сидящих за столом. Инструктор не успел дернуть за поводок, она успела с парня содрать гимнастерку. Он вечером след проложил, а наутро забыл об этом. А собака не подвела, определила точно…

Была у нас одна «немка», которая всегда брала первые места. Ее инструктор с 26-го года был, фронтовик. Взял ее к себе еще щенком, обучал, кормил. Кроме него, она никого не признавала. Как же она выборку хорошо делала: все разнесет, платочки, выборку. Что ни положишь, обязательно найдет твою вещь. След брала через 10 часов! Перед демобилизацией парень стал просить: «Отдайте мне собаку, возьму ее к себе домой». Но майор, начальник отряда, уперся: «Нет, такую собаку не отдадим!» Так и не отдал, не разрешил. А она ведь живое существо, тоже чувствует – дело неладно. Вот сидит, воет и воет. Жрать отказалась, никого к себе не пускает. И опять воет без конца. Он придет, обнимет ее и плачет. Вроде договорились, передали ее, начала работать, команды исполнять. Но как только хозяин демобилизовался и уехал, она нового инструктора подпускать не хочет, снова сидит и воет. Так и подохла… Потом уж этому майору сказали: «Такую собаку погубили!» – «Да, надо было отдать…»

– У вас в отряде служили украинцы из западных областей?

– Начальник заставы был украинец, Кривко фамилия. Был какой-то гуцул в школе. Мухлевал во время кросса на три километра. В школе в отделении в основном были ребята из Горьковской области. Были москвичи, ленинградцы, мордвы много.

– Как проводили время в увольнительных?

– В школе не давали увольнительных. Можно было только в магазин сходить, больше никуда. А на заставе, особенно в воскресенье, все ходили в клуб. 12-я застава, та вообще прямо в селе стояла. Вечером ребята и девки деревенские соберутся, и мы к ним – все тут вместе. У нас гармошка имелась. Смотришь – солдат пошел, сапоги скинул, значит, будет с девкой танцевать. В сапогах не танцевали, она же босиком пляшет. У местных с обувью плохо было, они бедно жили.

Помню, на 12-ю заставу только приехал, подходит ко мне командир отделения: «Видишь ту девку? Правда, красивая? Только ты с ней не якшайся!» – «Это почему? Твоя, что ли?» Он хихикает: «Да не. Просто с ней двое уже скрещивались. Их увезли в больницу, а потом перевели в другое место. Так что смотри…»