Я дрался с бандеровцами

– Некий краевед пишет: «В 1945—1955 гг. на территории Ровненской области, пребывая в чине офицера репрессивно-карательных органов МГБ СССР, в момент проведения так называемых чекистско-войсковых операций занимался тотальным уничтожением граждан Украины, жителей Ровненской области. Под непосредственным руководством Б. Е. Стекляра были сожжены десятки хозяйств украинских селян, семьи которых, по указанию Стекляра, были высланы в Сибирь. На совести этого палача кровь невинного 17-летнего юноши, который, возвращаясь вечером домой (Зареченский район), был смертельно ранен Стекляром и его помощником Ивановым. Смерть этого юноши была списана на ликвидацию оуновца…»

– Не было такого! Чтоб ребенка убить и попытаться скрыть это? Трудно даже представить такое! Не-а, ложь это все… Про сожженные хаты даже комментировать нет смысла. Но они сейчас многое про нас придумывают. Сколько грязи обо мне в газетах понаписали…

– Применялись ли после войны во время допросов запрещенные методы?

– Спроси об этом сегодняшнего оперативника. Что он тебе ответит?..

Вот тебе история на эту тему…

Взяли одного субчика из СД. На каких только языках не разговаривал. Его дело вел Акулов. Ничего не получалось. Приехал Дюкарев Николай Михайлович. Говорит: «Дай-ка его мне!» Через два часа приносит протокол допроса…

– Когда все затихло на Западной Украине?

– В 56-м все уже было спокойно.

– Кроме N и N я с кем-то еще могу поговорить?

– Здесь, в Ровно, вряд ли. Все лежат. И***ко не сможет с вами переговорить. Недавно мы отпраздновали его 95 лет. Вообще, очень многие умерли совсем недавно и за короткий период. Взгляните на список: умер, умер, умер… Здесь же очень напряженная обстановка. При Ющенко у нас все запретили. Ничего нельзя: ни положительно, ни отрицательно, никаких интервью. Сидеть тихо! Сейчас народ очень насторожен. Да вы все сами можете увидеть по телевизору. А в Киеве что творится – это же уму непостижимо…

– После войны на Украине было много истребительных отрядов. «Истребки» в основном были моложе оперативников. Наверняка кто-то из них еще жив. В Ровно я могу найти бывших «истребков»?

– Конечно, есть. Я лично знаю троих. Это видные люди города. Они занимали высокие посты либо на крупных предприятиях, либо во властных структурах. Но если ты к ним сейчас обратишься с таким вопросом, их хватит инфаркт…

– Ваш близкий друг N согласится дать интервью?

– N тоже не будет с вами встречаться. Отказался категорически.

– Сейчас появилось много воспоминаний националистов. Они говорят и пишут о том, как легализовались после войны, избежав наказания, а некоторые даже вступили в партию. Скажите, как они смогли просочиться «сквозь сито»?

– Да, могли-могли. Знаете, это была наша беда…

Шрамко Евген Филимонович

Интервью: Станислав Смоляков

Родился я в 1924 году, еще при поляках. Однако ж польский уже я забыл. Родители мои сельские, всегда жили здесь, в Копылье. Было у них пятеро детей, да я «шостый» потом народился. Ну, що ж…

В 39-м как пришла советская власть, сразу начали организовывать «колгосп» (колхоз). Первого председателя в селе выбрали из местных. Як в селе до советской власти люди жили? Да очень просто. Кто землю «имал», тот лучше жил, а кто нет, тот бедняк был. Кем я был? Бедняк! Да, щоб не советская власть, то мне треба было б брать сумку да идти милостыню просить. А как она пришла, то я стал человеком…

При поляках я окончил только четыре класса. И не было мне другой дороги, как в бедняки. После ухода немцев пошел я в вечернюю школу, окончил одиннадцать классов, потом поступил в Черкасский техникум электрификации. Окончил той техникум в 55-м и в «колгоспе» всю жизнь работал электриком. Так что советскую власть люди встречали добре!