Я дрался с бандеровцами

– А как насчет перегибов? Ту же церковь у вас, наверное, закрыли…

– Ой, да кто ее закрывал, ту церкву? Она сама завалилась у нас. Наговорят тоже…

– Как немцы пришли, помните?

– Почему не помню… Я коров гнал на пашню, а немец начал бомбить. Тут у нас неподалеку, километрах в пяти, в Розничах, стоял аэродром. Так они сразу прилетели до аэродрому, разбомбили – да и улетели. Потом, на следующий день, сюда к нам пришли. Но до села они не «имали» никакого дела, потому как заехали, так и уехали. Тут немцев особо не было, тут бандеровцы орудовали. Но сразу все дюже изменилось, бо немцы везде своих людей поставили. Они уже на второй день в нашем селе выбрали старосту. Как того старосту звали? А черт его знает, як он звался. Забыл. Я забываю, як мою матерь звать, а тут старосту…

Ну, тут и полиция появилась. Тоже с нашего села были люди. А кто в полицию шел? Да молодежь, вот кто. Платили им чи нет, не знаю. Знаю точно, що были у нас в двух-трех семьях полицаи. Но как звать их, не вспомню.

– А вы почему не пошли в полицию?

– Мене лучше коров было пасти, нежели в полицию идти.

– Мама с папой что говорили про все это?

– Ты громче говори, бо я глухой уже… Ну, що они будут говорить? Ничего не говорили. Мене хотели забрать в Германию, но я не дался. Тогда нам подпалили хату. Добре, що староста вырвал из крыши кусок горящей соломы, и потому хата не сгорела. Я же утек в лес. По лесу побегал як волк, после вернулся до хаты. А тут как раз бандеровцы «зробили» (создали) свою Колковскую республику. Пока советская власть не пришла, она тут почти два года была. Но это они начали все опосля, як немцы начали отступать от Москвы. Они почуяли, все стали тикать из полиции. Потом бандеровцы начали поляков бить своею армией. А немцы в это время тихо сидели в Маневичах (80 километров от Луцка), тут о них даже не слышали. Да в Колках сидело четыре немца. С Рожищ к ним приехали машиною еще десять. Привозили они им щось, тем четырем, чи шо, не знаю. А когда ехали назад, на Рожище (45 километров от п. Колки), бандеровцы там, у горок, их всех постреляли. После побили и тех четырех в Колках.

Шрамко Евген Филимонович

(Колковская республика – территория на Волыни с центром в поселке Колки, которую с мая по ноябрь 1943 года контролировала УПА. Одновременно с созданием республики в этой местности начались бои с польской вспомогательной полицией и подразделениями Армии Крайовой, которые переросли в этнические чистки польского населения членами боевых формирований УПА, известные как Волынская резня. 4 ноября новоявленное государственное образование прекратило свое существование. Немецкие части окружили поселок Колки и взяли его штурмом. По воспоминаниям очевидцев тех событий в карательной акции вместе с немцами принимали участие подразделения РОА. – Прим. ред.)

Пока была республика, ходил к ним на занятия. Но як они сказали, що брать вилы и косы и идти туда до Луцка поляков бить, то батька сказал: «Иди лучше снова в лес!» Так я попал в красную «партизанку». А партизан тут всегда богато было. Только еще немцы пришли, а уже с нашего села в лес до партизан ушла группа. То Шишка тут все организовывал. Его отряд потом ушел на «схид» (восток). К нему я не попал, я тогда еще ходил на бандеровские занятия. И батька мой на тех занятиях был… Они знали, що он в Красной Армии служил, потому его заставили, щоб он поучал бандеровцев.

А вот школы, щоб у бандеровцев была, такого я не припомню. И при немцах тоже. После, як уже советская власть пришла, то школу открыли. Так нащо мене те бандеры? Они и зараз мене не нужны…

– Вы помните, когда прозвучал призыв бить поляков?

– Да они все время на поляков нападали. Це ж их пословица есть – «Ты, козаче, берегись, где увидишь жида, ляха, так зарежь!» То ж оно издавна так ведется. Но вот не припомню, щоб поляки «зачипали» украинцев. Они тихо жили. В Боровичах (10 километров от Копылье) жили поляки. Около Луцка были их колонии.