Я дрался с бандеровцами

После войны они в село тайно ходили. Нападали на активистов. Но и простым людям доставалось. Бо пришла советская власть, люди начинали новую жизнь, организовали «колгосп». Молодые хлопцы туда записывались, работали на больших тракторах с железными колесами. Их убили в поле во время работы… Почему убили? «А чего они пошли в «колгосп»?», вот и вся причина… Привезли девчат, учителей. Их тоже порезали… А «докторка»? Она ведь приехала людей лечить, кому мешала? У этих одна песня – «А чого она приехала с того сходу (восток) сюда на «захид» (запад), мешать тут нам агитацию проводить». И ее постреляли. После еще прислали девчат… Так уже те девчата на квартире не ночевали, прятались ночью в погребах, чтоб их не нашли. Вот ведь до чего дошло. С конца войны до 55-го от них житья не было – целых десять лет!

Чем я занимался? С 50-го по 52-й был секретарем сельской рады. Опосля выбрали меня главою «колгоспу». Год работал председателем. Потом прислали «тридцатитысячников», и мне сказали, що иди главою на другое село. Но я отказался. Тогда меня направили на учебу в Луцк по механизации. Год там пробыл.

Боялся ли я бандеровцев? А кто их не боялся? Оружия ведь поначалу никакого не имелось. Как быть? Они ножами тебе заколют, да и все. Потом даже призыв дали, що бритвы, ножи и косы потребно брать на поля. Такое тогда оружие было. Милиция появилась уже во время войны, в 44-м. И опосля она никуда не исчезла. Що ж ты думаешь, их милиция словит? Они же ночью ходили. А милиционер – он тоже человек… Ежели его словили, то словили. И милиционера забьют як хотят. Бывало и так… Председателей били. Правда, в других селах, у нас то не. Мене хотели убить. За що? Да все за то же – що главой «колгоспа» пошел. Приходилось ховаться. То в одном месте ночевал, то в другом… Такая была у меня жизнь. Они как-то раз на мене засаду сделали. Хорошо, одна жинка вышла, начала там тарахтеть, вспугнула их. Так що я ушел, а они остались. То мене уже видали оружие, револьвер, поэтому я беспечно ходил. Года три или четыре я его таскал. Потом поехал в Москву на выставку, да занес и сдал его, якобы больше не треба. Да и на самом деле, он мне больше не понадобился.

– А зовут-то вас как? Мы с вами разговариваем, разговариваем…

– Шрамко Евген Филимонович…

– Спасибо вам за рассказ, Евген Филимонович!

– Та щось там…

Капранов Дмитрий Федорович

Интервью: Станислав Смоляков

– Сам я родом из Ивановской области. Родители были обыкновенными крестьянами. Как и другие мои сверстники, учился в школе. В армию меня призвали в 44-м году из 9-го класса. Можно сказать, прямо со школьной скамьи.

Капранов Дмитрий Федорович

Ростом я тогда был всего метр пятьдесят с копейками, совсем еще мальчишка. Когда пришла повестка, мама долго переживала: «Куда ж они его? Он же еще слаб физически и такой маленький. Не выдержит! Господи, уже и за детей взялись…»

В те годы законченное среднее образование считалось редким явлением. Время было трудное, шла война. Постоянно проводились призывы на фронт. Многим стало не до учебы…

Наш призыв целиком попал во внутренние войска. Всех ребят, которых, как и меня, забрали из 9-го класса, направили на обучение в Москву. Собралась большая отборная группа, примерно человек в шестьдесят.

В столице нас сразу же начали готовить к фронту. Обучали работе на маленьких переносных радиостанциях. На наши многочисленные вопросы преподаватели отвечали весьма сдержанно: «В данный момент идет подготовка радистов, которых будут забрасывать в партизанские отряды». Вообще распространялись не особенно, старались многое держать в секрете.

Однако война уже шла к концу, и надобность в партизанах отпала. Поэтому нас отправили на Западную Украину, где я и прослужил полных четыре года.

– Какой вам запомнилась Украина, когда ехали эшелоном?

– Видите ли, солдат срочной службы, да еще в таком возрасте, да еще такая обстановка… Нас попросту никуда не выпускали. К тому же раньше поезда в основном ходили ночью. На станции покидать вагоны категорически запрещалось, поэтому мы никуда не выходили. А как приехали, нас сразу же всех рассредоточили по гарнизонам. Я попал в 450-й стрелковый Нижнеднестровский Краснознаменный полк внутренних войск. Его вывели с территории Румынии в составе 65-й стрелковой дивизии. Главной задачей соединения являлось уничтожение остатков украинской повстанческой армии и в целом оуновского движения.

– Как тогда говорили: «бандеровцы», ОУН, УПА?

– Чаще всего мы называли их «бандеровцами». Воспринимали их как недобитых прислужников фашистов. Конечно, фашисты! Кто же еще?

Страна мучилась от боли. Ценой неимоверных усилий и жертв «зверя» загнали в логово и добивали там. А они ударили нам в спину! И при этом действовали жестоко и обдуманно.