Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

– Какое отношение было к раненым и телам погибшим?

– Раненых всегда вытаскивали, а погибших хоронили. Как правило, под камнями. Там земли нет, в расщелину какую-нибудь и закладывали камнями. На Крестовом похоронили всех по-настоящему. Тогда Леонов еще расстрелял 10 немцев. Его потом долго дергали по этому поводу.

– Захваченных немцев у вас допрашивали?

– Первичные, самые необходимые сведения, какой полк… У меня немецкий только в школе был хорош, а как переводчик я был слабый. Прямо на месте Леша Каштанов допрашивал. Или кто-нибудь из разведотдела.

А как только мы швартовались у причальной стенки, нас встречали и забирали пленных, и командир тут же писал, как все было, с кем встречались, как прошло.

Я вам почти анекдот расскажу: вернулись мы с операции. Четыре человека. Нас сразу же ночью отвезли к начальнику разведотдела Бекреневу. Входит командующим флотом Головко:

– Давайте ко мне.

Попили чайку и… Просыпаюсь, мать моя родная, я лежу на кожаном диване. Вот какой был случай.

– Вы помните первые операции, в которых участвовали?

– Первая операция – на какой-то остров мы высадились искать что-то. Там на две группы разделились, ничего не нашли. Вторая операция была – я как обеспечивающий. Все пошли, а наше отделение остается охранять шлюпки. Мы ждали. Потом была операция уже по-настоящему боевая: на дороге громили колонну. Шикарная дорога, серпантином таким шла…

– Вы говорите: «дорога, дорога…» – и возникает впечатление, что просто ходили на эту дорогу. Она что – не охранялась?

– Дорога длиной 500–700 км, разве ее всю можно охранять?

– Наверное, у немцев были блокпосты.

– Если они тебя засекли – они вызывали помощь.

Бинокли у нас были, смотрим – вдалеке какая-то колонна идет… И мы полкилометра до этой дороги через сопки вырываемся. Мы делимся на две группы – одна по головной машине, другая по кормовой. А дальше «чистишь». Это была система. Однажды мы упустили командира полка. Впереди на легковой машине ехал. Мы подумали – разведка и пропустили. Стукнули по следующей… Человек пять или шесть начальников всяких взяли. Служба связи, метео, еще кого-то. Но офицеров – никого, все унтеры. Гражданские, призванные во время войны, но с опытом и образованием.

В разведке самое главное – вовремя смыться, если задержишься, то потом до шлюпок не добраться. Поэтому пленных надо быстро эвакуировать… Иногда захваченные документы оказываются «пшиком».

Случай был – мы ворвались на ремонтную базу, были сведения, что там во фьорде отстаивается какая-то лодка. Мы на соседний фьорд высадились почти всем отрядом и через сопки туда. Лагуна, у пирса стоит подводная лодка. Тут пост, там маленький домик, бараки, это оказались ремонтные мастерские… Задача была разобраться с лодкой – мы ее думали увести. Одна группа идет поселок закрыть, другая на всякий случай преграждает дорогу – второй взвод идет, снимаем караульных. Поторопились – в живых никого не оставили. Ворвались в лодку – я там не был, я прикрывал казарму. А в лодке все оказалось в разобранном состоянии, и дизеля разобраны. В центральном посту выдрали с мясом сейф, привезли документы…

– А подорвать?

– Мы и подорвали, гранат накидали, шум подняли и ушли. Немцы выскочили из того поселка, но не прошли – вторая группа их задержала. Привезли сейф, а там только техническая документация – ни интересных сведений, ни кодов. И пленного еле довезли. Он чуть тепленький – ему так досталось. Он ничего сказать не мог. Можно считать, что неудача.

– Ваш отряд выполнял в первой половине войны те же задачи, что и войсковая разведка? У вас совместные операции были?

– Армейская (СОРовская – Северного оборонительного района) разведка выполняла только прифронтовые операции. У нас с ними была совместная операция только на Крестовом в 44-м году. Тогда командиром сводного отряда был назначен капитан Барченко (И. П. Барченко-Емельянов) – командир СОРовской разведки. Она стояла на Рыбачьем.

Леонов Героя получил как командир взвода разведчиков. Мы были у Барченко в подчинении, хотя самостоятельно решали свои задачи и шли параллельно на Крестовый разными путями. И друг друга не видели. И только утром в 4 утра радисты связались, и выяснилось, что и они подошли, и мы. Была команда:

– Приближаемся, атакуем.

Мы батарею взяли, а они нам ничем не помогли, абсолютно ничем. Разбирались только мы… Я был тогда ранен… А Барченко тоже получил Героя. Вот такие контакты с СОРовской разведкой были.

– Разведчики сами себя ощущали привилегированной кастой?