Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

– Расположение мыса Крестового четко видно на карте – четко видно, что прямо напротив Лиинахамари находится. И он достаточно высокий, на карте плохо видно высоту, но тем не менее. Я читал книгу Бабикова, толстая такая, не так давно выпущена. У меня есть вопросы по этой операции, нападение хорошо описано, а дальше идет рассказ о том, наблюдали, что идут катера с десантом… Вопрос: если вы получили доступ к орудиям, сами производили стрельбу по Лиинахамари? Почему вы не стреляли по катерам с десантом? Или их не видно было?

– Во-первых, они же внизу, во-вторых, в этой ситуации уже не до пушек, потому что в отряде уже половина не способна обороняться.

– В книге Леонова описано, что ранен Колосов и еще кто-то, погибли пять человек, но вроде все остальные живы-здоровы.

– Памятник стоит, фотографию потом покажу. Через 22 года после войны была встреча разведчиков в Североморске. Принимал Военный совет. Потом нас доставили на Крестовый. Там было 11 подписей, 10 наших убитых. В госпитале в Полярном, когда я лежал, нас было 17. В отряд входило человек 80.

Наша задача была эти пушки ликвидировать. Взвод Баринова слева, его две пушки. Леонов со своей группой идет в центре. У него был примерно взвод. Потихоньку ползем, расползаемся бесшумно. И тут вдруг светло как днем, свист, звонки как в театре. Сигнализация сработала. Укрепрайон был окружен проволокой, бетонные капониры, метров двадцать на метр высотой, в которых стоят пушки. Ворочается передняя пушка, и начинается стрельба. Бросились на пушки… Что такое проволочное заграждение на Севере? Из рельса треноги, навешана проволока, а по проволоке электрический ток – сигнализация. Врываемся, взяли пушку, подбегает комиссар, замполит Гузненков:

– Колосов, давай разворачивай.

Раз я из зенитного дивизиона пришел, значит, артиллерист. Ну, стрелять куда? Свет уже погас, и торчат напротив в Лиинахамари бензиновые баки, белой красной покрашены. Подбегает Никандров:

– Мать-перемать, что вы тут не делом занимаетесь. Задача еще не выполнена. Надо еще казарму взять.

Я бегу туда, но попадаю под какую-то гранату, падаю – меня ранило по ногам. Такая боль… Дальше уже могу рассказывать, как мне рассказывали. Меня вынесли, и я уже лежал на берегу, когда немцы очухались и на шлюпках, такие 12-весельные три-четыре шлюпки, высаживают на берег егерей. Мы сбросили их, частично, не всех. Часть немцев закрепились напротив батареи. И тут немцы начинают шквальный обстрел из артиллерии с того берега. Причем снаряды навесными падали, тяжелая артиллерия. Леонову удалось испортить пушки, и организованно отошли, вытащив всех раненых. И после этого вызвали самолеты. Вот было классическое взаимодействие. За все время первый раз мы получили поддержку. «Илы» приходили, сбрасывали питание. Мы сказали «питание», они поняли это в прямом смысле этого слова и стали сбрасывать еду. А нам надо было не питание, нам надо было патроны, снаряжение. Короче говоря, кое-что попадало немцам, кое-что нам. Я помню только в этом состоянии, Ващенко рядом стоит, из нашего отделения, было оставлено два-три человека охранять. Остальные отбивали атаки. А немцы в эту гору лезут, мы как раз на горе. Бросил гранату я свою и потом уже ничего не помню. И страшная мысль – попаду в плен в бессознательном состоянии. Весь в напряжении, чтобы только не потерять сознание. Раненые лежали, Воронин без ноги, Миша Калаганский, пуля попала в яйцо, вылетела сзади, разрывная. Правда, после такого ранения он еще двух ребят сделал. Мы лежим, отряд дерется, и в это время прорывался еще один взвод бригады морской пехоты к нам.

И в это время смотрим, действительно по заливу идут катера, одна, вторая группа. Сразу на 12 катерах высадились. Морская пехота, мы действительно обезвредили батарею. И пришел командующий… Командующий в 64-м году издал книгу, где говорит о том, что с ранеными Колосовым и Калаганским беседует. Это настоящий был командующий, в разгар боя командующий флотом Головко пришел и сказал:

– Давай в Лиинахамари.

Отряд пошел дальше, в Лиинахамари.

Когда очистили территорию батареи, нашли несколько наших убитых бойцов с вырезанными на лбу звездами, а еще несколько были обезображены.