Я дрался в морской пехоте. «Черная смерть» в бою

Боевые действия в ходе операции продолжались серьезные, вскоре погибли два командира взвода с моей роты, был убит командир роты, в итоге командование перешло единственному оставшемуся в живых офицеру – командиру третьего взвода. Тогда меня вернули на должность ротного. Пошли в наступление, после взятия Выборга продолжали наступать на финские войска, и я был тяжело ранен в грудную клетку в июле 1944 года. Опять темнота, оказался на больничной койке, снова только там очнулся. После окончания лечения меня направляют в 84-ю гвардейскую стрелковую Карачевскую Краснознаменную ордена Суворова дивизию, которой командовал генерал-майор Иван Кузьмич Щербина. Стал я командиром 6-й стрелковой роты 243-го гвардейского стрелкового полка. При взятии города Пилау на Балтике в апреле 1945 года меня сильно контузило и тяжело ранило, вырвав кусок мяса из внутренней поверхности правого бедра. Я лежал в госпитале в г. Тильзит, куда был направлен после пересыльного госпиталя, и вот 30 апреля произошло интереснейшее событие, я точно запомнил эту дату, так как был прикован к кровати и рядом стоял календарь, который медсестра каждый день аккуратно переворачивала. Был на вытяжке, рядом еще один лежал, также привязанный. А остальные раненые из нашей палаты вышли на перекур. И вдруг страшнейшая стрельба началась, со всех видов оружия стреляли. Мы не могли встать и посмотреть, что стряслось, поэтому решили, что это немецкая часть прорывается из тыла к своим и начался бой. У меня пистолет под подушкой был, но что я им мог сделать – только застрелиться, кого же я буду убивать, ведь сам привязан к кровати. Переволновались сильно. К счастью, заходит медсестра и говорит нам: «Вы не волнуйтесь, ничего страшного. Наши взяли Берлин!» Как вы знаете, на самом деле столица Германии пала только 2 мая 1945 года, но нам по радио почему-то сообщили об этом уже 30 апреля, так что мы радовались падению фашистского логова одними из первых в войсках. Здесь же в госпитале я узнал о том, что меня наградили орденом Красной Звезды.

– Как кормили в войсках?

– Нормально. Даже в блокадном Ленинграде мы получали триста граммов хлеба, первое и второе, даже время от времени компот! Когда я учился на командирских курсах, то наша столовая располагалась на первом этаже, рядом проходил тротуар, на который выходило из здания окно. Нас же часто отправляли дежурить на кухню, которая у нас по-морскому именовалась камбузом. Так мы кусок мяса из порций воровали и голодным ленинградцам в окно выдавали, с ним еще и хлеб бросали. Офицерам, кроме всего прочего, выделяли дополнительный паек, состоявший из печенья и масла. Конечно же, были такие случаи, что полк в наступлении отрывался от тылов, и тогда кухня не успевала за нами. Ждали мы отстающую кухню, бывало, и по три дня. Но война есть война.

– Матросы в бригадах морской пехоты имели какие-то привилегии на передовой?

– Никаких, мы все получали согласно нормативам аттестатов стрелковых частей. Единственное, не знаю, почему в этом вопросе разделяли матросов и солдат, но нам давали папиросы «Красная Звезда» вместо махорки. Я не курил, но были большие любители этого дела, и они меняли их на сахар и масло. Правда, я этим не занимался, отдавал бесплатно. Кстати, когда я лежал в госпитале в Инженерном замке, мы по ночам играли в палате в карты, преимущественно в очко. И вот как-то сидим, один не играл, мы вшестером, и один из нас банкует, а у меня последняя рука. Предложил мне открываться, я согласился. Перед нами лежит куча бумажных денег. Банкующий спрашивает, где я возьму столько рублей, чтобы открыть его карты. Но я объясняю, что на все иду, ведь по закону карт, проиграл – значит, голову отдал. И ребята говорят, что, мол, это мое дело, откуда я возьму деньги в случае проигрыша. И я снимаю банк, загреб все. Тут все начали интересоваться, чем же я собирался расплачиваться. Дело в том, что каждый день получал по пачке папирос, а лежал целый месяц, в результате они у меня были под койкой в наволочке, и когда я их достал и высыпал на стол, так те ребята чуть не задавили банкующего за его сомнение в моих словах.

Наградной лист А.С. Чокова на орден Красной Звезды.

– Как мылись, стирались?

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я почему-то ни разу не сталкивался со вшами. На корабле, естественно, была чистота и порядок, две парных и ванные комнаты. А на фронте у меня лично насекомых почему-то не было, даже не знаю, в чем причина.

– Как бы вы оценили наше стрелковое оружие?