Я думала, я счастливая... (СИ)

Море шумело и гудело, призывая подойти ближе, и Тамара повиновалась. Налитые свинцом ноги тут же взвыли. «Ох, завтра будет болеть всё!», — подумала она, как бы приседая в привычном реверансе и приветствуя своего главного психотерапевта. Волны лизнули ладошку и с удовлетворением отползли назад. Назавтра Тамара побежала снова. А потом снова… Дядя Юра качал головой: совсем баба помешалась. О том, что звонил Николай, даже не упомянул. Понял: ни к чему это. Поглядывал утром в окно и видел только ярко-оранжевую ветровку да черные волосы, собранные в аккуратный короткий хвост. «Опять побежала, — качал он головой, — глядишь, всю боль, тоску и выбегает. С Николаем-то неладно у них…» Почему-то был уверен — не в Тамаре дело. Уж очень больные у нее глаза оказались, и глубокая морщинка тревожно прорезала переносицу.

Тридцать первого декабря Тамара проснулась рано и поняла, что заболела. «Добегалась!» — мелькнула первая же мысль. Вчера во время ее ставшего уже привычным моциона, ей стало так жарко, что она стащила с себя куртку и еще долго стояла на морском берегу, в одной тонкой кофте. Не по-зимнему ласковый ветерок приятно освежал лицо, остужал разгоряченное тело. Сейчас всё тело ломило, а голова была тяжелой, как чугунок, в котором дядя Юра иногда варил картошку. И тут Тамара поняла, что она даже не захватила с собой лекарств. У нее не было ничего ни от температуры, ни от ломоты в мышцах, не припасла даже малинового варенья или лимона. Хотелось пить, но встать с кровати было невозможно. Дядя Юра уехал к дальним родственникам, так он делал всегда в канун Нового года. Ему было неловко оставлять Тамару в одиночестве, но она заверила его, что хочет полностью сломать стереотипы и в этом году мечтает съесть мандаринку и просто лечь спать. А рано утром отправиться встречать первый в новом году рассвет на берегу моря. При мысли о мандаринке и ее кисло-сладком вкусе, пить захотелось еще больше.

Она с трудом встала и включила чайник. Ей стало ужасно себя жалко, а еще вдруг напала паника: как она тут одна? Никого, кроме дяди Юры она здесь не знает. Есть еще Петровна, но и она занята предпраздничными хлопотами, а может, куда и уехала. Аптека на другом конце поселка, никакой службы доставки здесь отродясь не видывали, а завтра вообще всё будет закрыто. Она посидела немного в ожидании, когда закипит чайник и вдруг потянулась за сумкой. Вспомнила, что где-то в кармашке должны быть таблетки, которые служат ей обезболивающим. Они помогают, когда болит живот, а еще, кажется, снижают температуру. Вместе с хрустящим блистером пальцы нащупали глянцевый картонный прямоугольник.

Запив таблетку водой, Тамара несколько минут тупо смотрела на визитку Жени. Появился соблазн обратиться к нему за помощью. Может быть, он сможет привезти ей лекарства. «Глупости! — тряхнула она головой, и тут же сморщилась от боли, пронзившей висок, — человек к Новому году готовится, а тут здрасьте-пожалуйста, едва знакомая тетка из поезда, о которой он и думать давно забыл…»

Она кое-как налила себе чая и решила вернуться обратно в кровать. Кружку прихватила с собой. В холодильнике в банке обнаружились остатки облепихового варенья, его она тоже намешала в чай — кислинка приятно освежала рот. «Может быть, удастся заснуть и к вечеру всё пройдет», — с тоскливо надеждой подумала Тамара, прекрасно понимая из опыта, что эта противная болячка еще несколько дней ее не отпустит, и будет глумиться, выкручивая руки и ноги и приправляя всё это головной болью.

Ей удалось ненадолго задремать, но вскоре она поняла, что температура снова поползла вверх, а к головной боли и ломоте в мышцах присоединилось горло. Тамара жадно отпила кисловатый остывший чай. Она уже давно не болела так сильно, и сейчас ей показалось, что здесь, в одиночестве с ней может произойти что-то плохое. Пока в окно светит яркое беззаботное солнце, а вот ночью станет совсем страшно. Это в большом городе, где есть больницы и круглосуточный доступ помощи, болеть можно спокойно, а здесь… Взгляд снова упал на визитку, одиноко лежавшую на столе. Тамаре было ужасно неловко, и она чувствовала себя полной дурой, но повинуясь безотчетному порыву, решилась вдруг позвонить. «Хоть бы он не взял трубку», — глупо подумала она, не задаваясь вопросом, зачем тогда вообще набирает этот номер.

— Да, слушаю, — раздался знакомый голос.

Во рту так пересохло, что она не сразу смогла выдавить из себя приветствие.

— Алло, я слушаю, — повторил Женя.

— Женя, здравствуйте, это Тамара.

— Тамара? — удивился мужчина.

— Да, помните, мы в поезде вместе пили шоколад… Фамарь, — вдруг не к месту натужно прошелестела она.

— Да, да, конечно! Тамара! Я рад вас слышать! С наступающим вас Новым годом! Как вы?

И тут Тамара расплакалась. Она всхлипывала, как маленькая девочка, которую бросили в одиночестве на произвол судьбы. Нос моментально наполнился вязкой влагой, а голос стал невыносимо гнусавым.

— Плохо, Женя… Я заболела, я тут в поселке, одна… И я хотела попросить вас привезти мне лекарство. Я…

— Где ты? — вдруг перешел на «ты» Женя. — Точный адрес. Ты простыла?