Я еду на зону

— Слышь, брат, сходи к Ленке, узнай, что там у неё! А то, как не позвоню, так её мать говорит, что Лены нет дома. Даже тогда, когда специально прошу быть, чтобы поговорить! Прямо не знаю, что там…

В этот момент связь оборвалась. На следующий день, выскочив с работы на полчаса, я заглянул к ней. Позвонил. Она открыла дверь.

В её глазах явно читался испуг. Она куталась в халат, и стояла босая, дыша так, как будто пробежала стометровку за пять секунд. В коридоре я узнал Пашкины пакистанские горные ботинки. Ни у кого другого таких ботинок в городе не было. И быть не могло.

— Привет, — растерянно сказала она.

— Привет, — растерянно сказал я.

От нее буквально пахло сексом.

— Лёха просил… — начал было я, но вдруг понял, что никакого значения это уже не имеет.

Она протянула руку, чтобы включить свет, и неподпоясанный халат на миг оголил её грудь. Она резко прижала руку к груди.

— Я пойду, — сказал я.

Развернулся и ушел.

Внизу я сел на лавочке, и некоторое время тупо смотрел в асфальт. Я даже стал различать на нём не только трещины, но и муравьиные дорожки, по которым сновали эти неутомимые труженики. Нет, это не меня предали. В то время я еще не познал, что такое предательство. Но за друга мне было неприятно и обидно. Он в неё искренне верил. С её лицом перед своими глазами, с её фотокарточкой в нагрудном кармане, он поднимался в атаку, ходил в разведку, летал на досмотры и рисковал своей жизнью, защищай покой огромной страны. Он знал — это она в его сердце спасает его от смерти, спасает его от сумасшествия от увиденного и пережитого. А она… а она просто посылала ему письма…

Сколько я до этого, особенно находясь в армии, слышал подобных историй о подругах, которые не дождались своих парней… но вот столкнулся с этим так близко впервые. Ведь раньше это были какие-то эфемерные девицы, которые, наверное, на своих лицах сразу носили печать шалавости, и парни просто не рассмотрели эту печать сразу… а оказалось, что они совсем не такие… а именно — красивые, стройные, неотразимые…

Что-то перевернулось в глубине моей души.

Из подъезда вышел Паша. Сел рядом. Закурил.

— Да ладно, — сказал он. — Она сама этого хотела. Лёха не узнает. Если ты не скажешь. А ты ведь не скажешь, ты ведь не хочешь, чтобы твой друг переживал. Ты ведь не хочешь, чтобы их дружба треснула и разлетелась в разные стороны.

— Не скажу, — кивнул я. — Но ты, Паша, козёл.

— А что я? Она сама затащила меня в постель. Ты же знаешь: сучка не захочет — кобель не вскочет.

— Иди ты нахер, Паша, — сказал я.

— Иди ты сам нахер.

Он встал и ушёл.

Я оставался сидеть, не в силах подняться. Из подъезда вышла Лена. Всё в том же халате.

— Зайди, — сказала она. — Поговорить надо.

— О чем? — безразлично спросил я.

— Об Алексее.

Я встал, и вошел в подъезд. Она уже стояла в лифте, придерживая его ногой.

— Ко мне. Чаю попьем и поговорим.

В квартире она повернулась ко мне, и блеснула глазами:

— Ты ему всё расскажешь?

— Не знаю.

— Не надо, Лёша.

— Почему же?

— Это была слабость. С кем не бывает.

— Лена, ты не понимаешь, как человек, который на войне, ждёт и верит…

— А мне это и не надо понимать. Придёт — и я снова буду с ним. А пока его нет… как мне быть без секса?

— Сомневаюсь, — я покачал головой. — Что ты снова будешь с ним.

— Потому что ты ему все расскажешь? Да? Вы ведь друзья… всё расскажешь…

Я промолчал.

— Не надо ему говорить, — сказала она. — Лёша, я его люблю. А Пашка — это так, чтобы не болело…

— Не ври.

— Ну, пожалуйста! Ну что мне надо для тебя сделать, чтобы ты ему ничего не говорил? А? Может…

Она скинула с себя халат. В другой ситуации я, может быть, ослеп бы от той красоты, что стояла предо мной. Но не сейчас. Я повернулся и вышел.

— Ну и дурак, — донеслось мне в след. — Могли бы здорово потрахаться. Ты мне нравишься…

— Я не скажу ему про Пашу, — сказал я, переступив порог и выходя к лифту. — Будь вечером дома. Лёха обязательно позвонит.

Вечером, через все эти жуткие позывные, «Катун», «Боевик», «Докладчик», я таки дозвонился до «дежурного по „Складу“», и убедил его вызвать Лёху к телефону.

— Ничего, — сказал я. — Всё нормально. Вечером позвони ей. Она будет ждать…

— Спасибо, брат.

Всю ночь я не спал. Чувствовал себя предателем.

* * *

В декабре на севере края в склон горы врезался потерявший управление пассажирский Ту-154. Как мне позже рассказывали, найти его удалось только после задействования спутника видовой разведки, у которого оставшийся ресурс составлял всего четыре часа. Спутник свою работу выполнил и умер. Вытаскивать трупы почти восьми десятков пассажиров и членов экипажа был послан отряд спецназа, в котором был и друг мой Лёха.