Я еще не жила (СИ)

- Нет… не трогайте, - выговорила она на английском языке, увидев, как девушка собирается раздвинуть занавески. Служанка тут же опустила руки и повернулась к ней.

- Как угодно, мэм.

Девушка слегка присела в знак почтения и быстро вышла. Сейчас она принесет ей “кофе в постель”, как это называлось.

Жрица села, оперевшись спиной на подушки, и медленно обвела взглядом комнату. Это был седьмой день после того, как она сошла на берег страны Америки. Мистер Маклир устроил ее в доме одного из своих друзей, и люди здесь относились к ней почтительно и выполняли все, что бы она ни попросила. А у нее это получалось с каждым днем все лучше.

Мистер Маклир в первый же день принес ей очень полезную книгу, которая называлась “словарь”. Он принялся учить ее сразу говорить и читать на своем языке, указывая на предметы вокруг себя и тут же прочитывая их названия по книге. В этой спальне было множество всяких вещей, и новоявленная египтянка Амина делала быстрые успехи. Мистер Маклир даже изумлялся ее способностям, и она сама порою им изумлялась: ее новая память была как смола, в которой намертво застревало все, что туда однажды попадало.

Амен-Оту взяла толстую потрепанную книгу с ночного столика и, полистав страницы из тонкой “бумаги”, вздохнула и отложила словарь. Ах, если бы подобные хранилища знаний существовали в ее время! Какими сокровищами обладали эти варвары, и они даже не знали им цены… Дядя ее мертвого мужа сказал ей, что такую книгу теперь мог приобрести любой бедняк!

Дверь отворилась, и вошла служанка с подносом, полным еды. “Кофе” со сливками и “рогаликами”, и еще “овсянка” и “апельсиновый сок”. Египтянка улыбнулась.

- Благодарю вас, - сказала она.

Девушка улыбнулась в ответ. Наверное, это была не рабыня, - Амен-Оту не знала, существуют ли еще рабы; и в ее время в домах знати по большей части тоже прислуживали свободные люди, а рабами делали военнопленных, “живых убитых”. И, в любом случае, лучше обращаться с прислугой по-доброму.

Амен-Оту принялась есть. Наслаждение от еды было все таким же острым, и она по-прежнему испытывала сильный голод, хотя теперь насыщалась быстрее. И потребности облегчиться у нее за все это время ни разу не возникло. Ей, конечно, пришлось притворяться, будто она это делает, по нескольку раз в день заходя в уборную и спуская воду в “ватерклозете”: еще одно хитроумное приспособление нового времени. К своему облегчению, - и некоторому разочарованию, - жрица поняла, что в окружающих ее вещах нет ничего магического. Это была просто ловкость рук, выдумки ученых людей, которыми мог пользоваться любой - даже самый низший, не обращаясь к богам и не готовя себя к таинству.

На второй день Амен-Оту заставила Мистера Маклира и молодую служанку у себя на глазах спускать воду в уборной, а потом открывать и закрывать “краны” в ванной комнате. Они тогда улыбались, выполняя ее просьбы, - служанка тоже улыбалась, глядя на нее как на глупую дикарку. А Амен-Оту сохранила спокойствие и улыбнулась сама себе, удостоверившись, что ничего чудесного в окружающих предметах нет. Она знала, как легко может вселить во всех этих варваров ужас, - ужас, перед лицом которого самые ученые мудрецы нынешнего времени будут как малые дети…

Покончив с завтраком, она промокнула губы “салфеткой” и встала. Нужно было умыться. Она теперь, кажется, совсем не потела, - или, возможно, это было из-за постоянного холода. Но потребность очищать рот у нее появилась… и женские выделения тоже вернулись. Правда, вряд ли у нее будет идти месячная кровь, - она знала, что кровотечение как-то связано со способностью беременеть, а она теперь вряд ли к этому способна.

Мертвые не могут давать жизнь: даже воскрешенные мертвые. Хотя о таких существах, как она, жрица до сих пор никогда не слыхала!

Вдруг сердце сжала сильнейшая тоска, когда она ощутила свое беспредельное одиночество. Способен ли ее хоть кто-нибудь здесь понять? Сможет ли она хоть кому-нибудь верить?..

Амен-Оту совершила туалет, потом вернулась в комнату, накинув “халат” из блестящей синей ткани. Сейчас нужно будет опять надевать черное платье. Она понимала, что облачение вдовы служит ей защитой, - но это уже начало тяготить ее…

Вновь явилась служанка, чтобы помочь ей одеться и причесаться. На четвертый день Амен-Оту обратила внимание, что никто из женщин здесь не носит коротких волос, как она. И, когда она сказала об этом служанке, та предложила ей “шиньон” - чужие черные волосы, которые прикалывались к затылку и скручивались в узел. С такой прической Амен-Оту совсем не походила на себя прежнюю; однако ей это шло.

Убрав ее волосы, служанка с улыбкой предложила:

- Не желаете ли прогуляться, мадам? Поглядите, какое сегодня солнце!

Амен-Оту содрогнулась.

- Нет.