Я еще не жила (СИ)

Она не обнаружила также никого из своих последователей - никого из тех, кто слушал и почитал ее тогда, в первой жизни; никого из тех, кто помог ей укрываться от гнева Эхнатона. Возможно, их имена были стерты тоже по приказу еретика!.. Или Амина Маклир имела слишком мало времени для поисков. Но теперь… теперь, заглянув в помраченное сердце каждого из этих новых слуг Амона, найденных в Лос-Анджелесе, она знала, что ее выбор не может пасть ни на кого другого.

Она решилась снова обратиться к тому, кто воскресил ее, - с момента пробуждения она не знала никаких других богов. Она совершила омовение, облачилась в белый лен и пустила себе кровь жертвенным ножом, шепча молитвы, обращенные к Сетху. И он явился.

Он больше не представал перед ней зверообразным, не подделывался под шакалоголовую статую - его лицо стало человеческим. И оно оказалось так ужасно, что бывшая Амен-Оту не смела в него заглянуть. Она простерлась ниц, вся дрожа. Египтянка знала, что слов этому демону не нужно: он знает ее сердце лучше, чем она сама…

Наконец он сказал:

- Ты просишь меня вернуть жизнь этим жалким смертным, как я вернул ее тебе. Что ты дашь мне за это?

- Вот… - Жрица подняла левую руку, сжатую в кулак: темная кровь из запястья тяжелыми каплями стекала в золотую чашу. Она без колебаний полоснула себя по второму запястью, и кровь заструилась на пол.

Он засмеялся. Жрица зажала бы себе уши, чтобы не слышать этого звука, - если бы могла.

- Зачем мне твоя кровь - стылая, отравленная кровь? Ты и без того принадлежишь мне целиком - вся, я твой создатель! А не хочешь ли положить на мой алтарь того агнца, прекрасного живого юношу, которого ты называешь любимым?

- Нет! Нет!.. - свирепо выкрикнула она. Забыв о страхе, Амен-Оту вскинула голову, уставившись демону в лицо.

Этот демон больше не представлялся благодетелем, не обольщал ее, как вначале: он глумился, не скрывая своей сути. Но он становился все сильнее - и больше всего любил, когда перед его силой преклонялись. Он снова засмеялся.

- Я не стану помогать тебе в этом. Делай сама. Забавно будет посмотреть, на что ты теперь способна.

Он исчез. Она сидела на коленях, не в силах издать хоть один звук, сделать хоть одно движение; обе раненые руки ее пульсировали болью. Потом глаза заволокло тьмой, и отвергнутая жрица без сил простерлась на полу.

Очнулась она, лежа на кожаном диване, ощущая огромную слабость. Ее запястья были заботливо перебинтованы, но руки очень болели: она почти забыла, что тело может причинять такие страдания и быть обузой. Амина Маклир повернула голову, и увидела своего главного помощника.

- Наконец-то! - На его лице появилась улыбка нескрываемого облегчения. - Это я перенес вас сюда. Я сразу примчался, когда понял, что вы нуждаетесь в помощи, мадам!

Они опять находились на съемной квартире - устраивать подобное в гостиничном номере даже ей было бы невозможно. Амина кивнула: у нее еще не было сил благодарить.

- Покажите, - потребовала египтянка, протянув правую руку. Любые повреждения, которое получало ее новое тело, проходили в считанные минуты. Но на сей раз она опасалась, что…

Джастин Фокс аккуратно размотал повязку.

- Ни следа, - благоговейно сказал он. Бинты были в крови, но глубокий порез полностью исчез. - Само совершенство.

Ее советник поцеловал ей руку; а потом вдруг перевернул ладонью кверху и прикоснулся губами к затянувшейся ране. Амина увидела в его глазах выражение, которого никогда не замечала прежде.

Она была еще совсем слаба; но ей достаточно оказалось посмотреть на Фокса чуть холоднее и пристальнее обычного, чтобы тот ретировался. Поклонившись, англичанин отпустил ее руку: его лицо выражало всегдашнее уважение и смирение. Больше он так не забудется - или, по крайней мере, еще не скоро…

- Как вы себя чувствуете, мадам Амина? - спросил Фокс с непритворным беспокойством.

Она улыбнулась, но ответила холоднее обычного.

- Уже лучше. Но мне надо полежать.

- Ну конечно.

Он поправил под ее головой подушку; потом поднялся и вышел, неслышно ступая. Египтянка закрыла глаза и забылась неспокойной дремотой, полной мучительных видений из настоящего и древнего прошлого. Кажется, встреча с ее создателем и кровавая жертва, которую тот не принял, забрали у нее гораздо больше сил, чем она думала.

Но спустя несколько часов, ближе к ночи, она проснулась свежая и бодрая - как обычно в это темное время. Амина встала, совершила туалет, одевшись в темное платье и стянув волосы в тугой узел на затылке. Позвонив в колокольчик, вызвала Фокса, который дожидался на кухне.

- Я буду готовиться всю ночь, - сказала она. - А вы завтра рано утром отправитесь в музей и убедите директора продать мне их… пока они еще не выставлены. Предлагайте любую цену.

Фокс поклонился.

- Это совсем необязательно, дорогая мадам, - мягко заметил он. - Директора можно убедить и иначе.

- Нет!..

Она сжала губы.