Я это заслужил

Мама Андреса Мари очень нервничает и переживает – такой уж она человек. Есть в ней что-то такое, наталкивающее на мысль, что для нее жизнь – это драма. «Мы переживали ненормальные для обычных людей вещи: титулы, успех. Но спорт – это и поражения. Иногда тебе кажется, что ты должен выигрывать каждый матч, а иногда люди относятся к тебе так, словно ты обязан выигрывать каждый матч, и если ты этого не делаешь, случается катастрофа. Иногда сам начинаешь относиться к себе так. Андресу очень трудно мириться с поражениями. Хорошо, что у него есть Анна и дети, иначе…»

Мари до сих пор помнит выражение лица своего сына в тот день, когда он не забил пенальти в Террассе. «Ему было 18 лет, он играл свой первый финал с «Барселоной», финал Кубка Каталонии. Он был раздавлен, плакал так, что не мог говорить или есть… на поле он такой же, как и за его пределами. Он все воспринимает очень серьезно; все берет на себя, таскает в себе эту ответственность, эту жажду побеждать, пока все не накапливается настолько, что становится невыносимым».

Мари помнит, как он мучился перед чемпионатом мира-2010. «Его голова была забита кучей всего, а потом случилось то, что случилось. Он как я. Тихий? Спокойный? Контролирующий себя? Внешне да, разумеется. Но внутри мы с ним подобны вулкану. Он обдумывает все снова и снова, даже то, что значения не имеет; кажется, что он заполняет голову до тех пор, пока из нее не польется наружу.

Я никогда не смотрю его матчи; я смотрю только его самого. Стоит ему только коснуться мяча в первый раз за игру, я уже знаю, как он себя чувствует», – говорит Мари. Она признает, что редко ходит на матчи сына; только на несколько домашних или финальных матчей, плюс раз на игру в Мальорке, так как там работал Хосе Антонио со своим братом, и один раз на матч в Альмерии, где жила ее сестра. «Мне не нужно быть на стадионе; я и по телевизору все могу определить. Вижу по его лицу, по жестам, по тому как он двигается. Я ничего не знаю о футболе, я не Хосе Антонио, но своего сына я знаю».

Что Мари больше всего нравится в игре ее сына, так это pausa, эта мгновенная пауза и то спокойствие, что он излучает в этот момент. Ведь она знает, что внутри он совсем другой. «Я не знаю, откуда это в нем, ведь Андрес очень похож на меня и свою бабушку; я знаю, что он совсем не такой спокойный, каким кажется внешне, – говорит она. – Когда он счастлив, все идет гладко. Все кажется легким и непринужденным. Если он в порядке, он никогда не чувствует паники, напряжения; он контролирует ситуацию. Ответственность на него не давит, как раз наоборот, даже теперь, когда он стал капитаном. Вы видите, как он вступает в конфронтацию с арбитром, как высказывает то, что должен высказать, раньше он такого не делал. Он едва вообще что-то говорил, но теперь я его иногда предупреждаю: «Андрес, тебя так удалять начнут». А он смеется и ничего не отвечает».

ВЗГЛЯНИТЕ НА АНДРЕСА: В «ЛА МАСИИ» ОН ПЛАКАЛ ВСЕ ВРЕМЯ, В КАЖДОМ ЕЕ УГОЛКЕ, НО НИКОМУ НЕ ГОВОРИЛ, ОН ПРЯТАЛСЯ.

Бывают моменты, когда мама Андреса нервничает, даже если он сам спокоен. Когда момент этой паузы кажется длинным, как целая жизнь. «В день, когда он забил пенальти за Испанию в Украине в 2012-м, я была на стадионе вместе с Марибель, моей дочкой. Когда дело дошло до серии пенальти, нам пришлось покинуть свои кресла. Мы остались на стадионе, но ушли со своих мест и направились внутрь. Нервы больше не выдерживали. Пенальти – это слишком, – говорит она. – Такое бывает и когда я смотрю матчи дома, по телевизору. Не могу смотреть пенальти. И это при том, что Андрес обычно пенальти не бьет. Я не могу заставить себя смотреть. Но могу слышать, и когда эпизод заканчивается, я прихожу посмотреть повтор. Но в тот вечер в Украине в полуфинале Евро я не могла усидеть на месте. «Марибель, давай удем отсюда, – говорила я. – Да, давай, – сказала она. – Я тоже не могу». Мы не знали, что происходит. Внезапно один из друзей прислал Марибель сообщение: «Твой брат собирается бить!» Она показала мне сообщение, а я подумала: «Зачем он решил бить? Что-то тут не так». И тут мне вспомнилось: тот промах в Террассе. Как он не мог вспомниться? Но потом пришло следующее сообщение: «Забил». Я испытала облегчение. «Спасибо Господу за это». Маме Икера Касильяса пришлось еще хуже. Она заперлась в туалете. Должно быть, для нее это было ужасно! Ей пришлось еще хуже, чем мне. Андрес редко исполняет пенальти, а Икер-то всегда в воротах, как в хорошие времена, так и в плохие. Впрочем, в одном ей повезло больше, чем мне: ей удалось вернуться на свое место. Мы с Марибель не смогли вернуться, чтобы отпраздновать».