Я. Философия и психология свободы

А ведь когда-то во времена вольных городов Пскова, Новгорода, Суздаля, Рязани и Мурома русский народ был не хуже любого другого народа в этом мире. Эти люди носили на боку меч, они выступали с вольными речами в народных вече и выбирали себе воевод и князей на царство. Но потом началось строительство необъятной родины, Единой и Неделимой. И сначала у этого народа отобрали право на оружие, затем – вольные речи, а потом – и все остальное. Вспомните самую знаменитую казнь молодого Петра. Казнь стрельцов. Это было массовое и показательное убийство людей, имевших право на оружие. Спустя века эта история повторится. Мятеж матросов в Кронштадте, этого вооруженного оплота революции, будет утоплен в крови. Еще одна Стрелецкая казнь, только на этот раз устроенная не царем-великодержавником, но великодержавником-коммунистом. А есть разница?

Право на оружие – больше, чем само оружие. Так было всегда во все времена у всех народов: свободных отличает право на оружие. Так было в древнем Египте, где безоружные рабы строили вооруженным фараонам и жрецам дворцы, храмы и гробницы. Так было в древней Индии, где низшим кастам под страхом смерти запрещалось иметь оружие. Так было в древней Японии, где самурай мог вечно жить впроголодь и мечтать о бататовой каше, но на боку у него висел меч, он имел кодекс бушидо и стоял на социальной лестнице выше любого сытого крестьянина. Так было в Римской империи, гражданина которой узнавали не по одежде или цвету кожи, но - по тому, что только у него было право на оружие, и только он мог требовать суда цезаря над собой. Это отражено и в Новом Завете. Когда апостол Петр принес в Гефсиманский сад два меча, уже за одно это он мог отправиться на галеры. А вот апостол Павел был гражданином Рима, и трибун Иерусалимского гарнизона охранял его жизнь от негодующих евреев. Павел был под охраной отправлен в Цезарею, а оттуда – в Рим, на суд самого цезаря. Ведь он был гражданином Рима, он имел право на оружие, и его нельзя было распять на позорном кресте, как какого-нибудь галилеянина. Так было в средневековой Европе, где вся собственность безумного дворянина могла состоять лишь из старой клячи и ржавых доспехов, но он ходил с мечом и мог высечь любого процветающего трактирщика. Так было всегда во все времена у всех народов: свободных отличало право на оружие. И так будет, пока человек остается всего лишь человеком.

С началом строительства Российской империи русский народ лишился права на оружие. А вслед за ним всех остальных прав: права выбора, права вольной речи, права собственности, права на жизнь. Во времена Тургенева среди дворян ходила шутка: мужики терпят до поры, а потом возьмутся за топоры. За топоры. Не за ружья и пушки. Потому что только топоры и оставили этому народу его хозяева. Они бы и топоры забрали, но тогда бы этот русский народ вымер бы от голода, а вместе с ним – и его хозяева. Русский мужик ходил на медведя с рогатиной? А почему он это делал? Потому что барин ружья ему не давал, ибо боялся этот барин, что ружье обернется против него. Пока большевики рвались к власти, они утверждали, что социализм – это вооруженный народ. Но как только этот народ завоевал им власть, они тотчас начали его разоружать. А потом грянула 2 Мировая война, Великая Отечественная. И русский народ в ней победил. Но за годы войны он привык к оружию и стал слишком своевольным. Народ-победитель возвращался домой, и на границе необъятной родины отряды НКВД его разоружали. А иногда, говорят, эшелоны с этими победителями прямиком отправлялись в лагеря. Не годились эти паршивые овцы, привыкшие к оружию, для мирного советского стада. Недавно кто-то воевал в Чечне за Единую и Неделимую. Там они вкусили крови и тоже стали паршивыми овцами мирного российского стада. Они свое дело сделали. Не пора ли от них избавиться? Имперская власть должна быть подлой. Святыня обязывает. Ибо единственная цель любой империи – сохранение этой империи. Посмеет кто-нибудь возразить, что он важнее империи? Понятно, почему нынешние правители России против права на оружие: рогатый скот может попортить друг другу шкуры. Ни одному пастуху не нравится бодливое стадо. Удивительно другое. То, что сам скот придерживается того же мнения. Но волки давно вооружены, без оружия только овцы. Право на оружие – больше, чем оружие.