Я. Философия и психология свободы

Мои успехи на этом поприще таковы, что ныне я свободен от неврозов. Проснись я завтра и обнаружь, что остался один как перст во Вселенной, то мне пришлось бы осознать, что любая человеческая деятельность и даже любое человеческое существование становятся бессмысленными для меня в отсутствие других людей. Нет смысла что-то делать, нет смысла что-то говорить, нет смысла к чему-то стремиться. Что для меня, единственного во Вселенной, есть теперь истина и ложь, добро и зло, красота и безобразие? Их больше нет. Как известно, первочеловек Пуруша не может иметь даже пол, возраст и цвет кожи, поскольку нет других объектов для сравнения. И поэтому быть в этом мире белым зрелым мужчиной (Инь) я могу лишь при условии, что найдется хоть одна черная молодая женщина (Ян). Случись такое завтра, то эта чудовищная ситуация, от которой впору сойти с ума, не станет для меня даже неврозом. Я спокойно додумаю, что хотел додумать, пройдусь по этой пустой планете и растворюсь вслед за исчезнувшими миллиардами в Дао. Но что, если новость окажется прямо противоположной: завтра я умру, а человечество будет жить долго и счастливо? Это тоже не станет для меня потрясением. Завтра – так завтра. Почему бы и нет? Мне даже не нужно время для сентиментальных прощаний с этим миром. Это – свобода!

С другой стороны, достаточно изучив свое самосознание, я могу привести мое Оно к неврозу искусственно, без видимых причин. Если я сочту нужным, то очень скоро вызову у себя глубочайшую депрессию и искреннее отчаяние, сопровождающиеся бессонницей и всеми психосоматическими атрибутами. Ее природа проста. Это – глубочайшее чувство вины, которое требует искупления. В практике христианства это чувство известно как путь святости, на который ступают отшельники-монахи. Самыми знаменитыми среди них можно назвать святого Антония и Франциска Ассизского. Я могу вызвать у себя эту болезнь. Но зачем мне она? Нет оправдания неврозу в мире, где жизнь для всех кончается Царством Небесным. Ницше (не говоря уж про нацистов) был непоследователен, если он не понимал самого главного: сверхчеловечность, проявляющаяся в равнодушии к чужим эго, должна быть равнодушна и к своему эго. Индивид, который сжигает в печах миллионы себе подобных, вовсе не сверхчеловек. Он, по определению, живет в мифологеме воинственного царя или заточенной принцессы, которой «боги нашептали сокровенную истину». Зачем сверхчеловеку власть, могущество, насилие и все человеческое? Хлопотной становится не только собственность, хлопотной оказывается собственная жизнь. Это и есть состояние отстраненного наблюдателя. В каком-то смысле такое самосознание возвращает себя в панпсихическое Сознание, сохраняя жалкие остатки своего эго, которое окончательно может исчезнуть лишь в остановке потока самосознания, в нирване, именуемой смертью. Сверхчеловеку, т.е. будде нечего желать в этом призрачном мире. Это – свобода.

Но это – и высшая форма одиночества, в которой, тем не менее, сохраняется внутренний слушатель. В конце концов, нуминозное Я создало самосознание, чтобы познать себя и выйти из своего абсолютного одиночества, в котором не было даже мышления, ибо всякое мышление изначально – это уже шизофренический диалог Оно с Я. Когда я мыслю, я говорю с Богом. Знание этого умиротворяет. Ничто уже не имеет значения. Такова наша свобода, моя и Бога.

Дайте мне останки фараона и изображение Амона-Ра. Дайте мне золотого тельца Аписа и покрывало Иштар. Дайте мне «Авесту» и барельеф Митры. Дайте мне изумрудную скрижаль Гермеса Трисмегиста и скульптуру Зевса. Дайте мне изваяния Брамы и Кришны. Дайте мне Лотосовую сутру и статую Будды. Дайте мне Тору и ковчег Завета. Дайте мне Библию и икону Христа. Дайте мне Коран и камень Каабы. Дайте мне Манифест Коммунистической партии и труп вождя Ленина. Дайте мне «Майн кампф» и нацистскую свастику. Дайте мне Конституцию США и долларовую купюру. Я в них плюну! Я готов плюнуть в свою книгу, если кто-то захочет сделать ее святыней. В свободном мире нет места человеческим святыням. Я не лгу, не краду, не убиваю, не прелюбодействую, не завидую и не сужусь. Думаете, я не делаю это, потому что так мне велел человеческий бог? Плевать мне на этого Господа! Думаете, я не делаю этого, потому что мне запрещают Конституция и Уголовный Кодекс? Плевать мне на все конституции и кодексы! Я не делаю этого, потому что свободен от святынь. Я – носитель панпсихического Сознания. Я – глаза Всевидящего Ока. Я – отстраненный наблюдатель нуминозного Я. Я – будда, тождественный Вселенной. В этом статусе есть бесчеловечность и нет ничего сакрального. Он не предполагает трон и нимб. Будда, претендующий на святыню, гроша не стоит. Он – смертен. Идущий на смерть будда, приветствует ее. Впереди только Царство Небесное. Там окончательная свобода.