Я — госпожа. Своя жизнь (СИ)

— Он часть мира, в котором вырос. И он не просто так стал Третьим командующим армией. Я могу его понять, но как принять? Как устраивать жизнь, пусть даже не с ним, но среди людей, которые видят во мне Сабрину Вангангер и перед которыми нельзя себя выдать? Я хочу домой, Тадиус. Я так соскучилась по дому!

Признание вырвалось откуда-то из затаённых глубин моего существа. Несколько секунд назад я и не думала о Земле. Сегодняшний вечер испортил не только наш с Нортоном отдых. Он вывел меня из состояния внутреннего равновесия, которого я достигла, когда решила вжиться в роль Сабрины и менять локальные, но не глобальные правила игры.

Прижавшись к мужчине, я стиснула сильную руку.

— Вы ведь не о Лазарии говорите? — спросил Тадиус.

— Нет, не о ней.

— Госпожа, что я могу сделать, чтобы вам стало хорошо и здесь, в Коалиции?

Отчего-то именно от этих слов, от голоса, их произнесшего, у меня защемило сердце. В нём было столько надежды, скрытой нежности, готовности на что угодно…

— Ты уже делаешь. Ты стал частью моей жизни с первой минуты, как я попала сюда. Я думала, что привыкаю, что у меня получается выстроить вокруг себя реальность с другими правилами, только это иллюзия и самообман. Всё, что я пытаюсь изменить, лишь капли в океане боли и несправедливости, которые мне предстоит видеть каждый день и не иметь возможности исправить.

— Вы берёте на себя слишком много, госпожа, — резонно заметил Тадиус. — Капель, о которых вы говорите, не было бы без вас. Для тех, кого вы спасли, они подобны океану.

— Да, но как смириться с остальным?

— Я не знаю, госпожа. Я только…

Он замолчал и шумно вздохнул.

— Что?

— Вы стали океаном и для меня. Я бы не узнал так многого без вас. Вы очень нужны всем нам… нужны мне…

Тадиус снова запнулся, и я не стала тянуть из него слова. Ещё немного мы полежали в тишине. Потом я отпустила руку Тадиуса, давая ему разрешение уйти, и осталась одна.

* * *

Тадиус

И снова он не смог рассказать ей о самом важном, за что теперь ругал себя.

Всю гамму эмоций, которые бушевали в нём, можно было описать одним-единственным словом, но каждый раз Тадиус боялся его произнести. Это была ещё одна граница, рубеж, пересекать который рабу не дозволялось. Он имел право на преданность, восхищение, почитание, он даже мог любить хозяина, как домашний питомец, но не взращивать в себе то кристально-чистое чувство, которое познал рядом с Ириной.

Чем дальше, тем яснее Тадиус отделял его от того, что испытывал к Сабрине. Это новое чувство становилось источником внутренней силы, а не слабости. Оно несло свет и отгоняло тьму. Рядом с госпожой он желал быть не чтобы услужить, а чтобы защищать, радовать, заботиться. Когда Тадиус думал о ней, его наполняло счастливое вдохновение, и он всё чаще представлял, как говорит Ирине заветное слово.

Тадиус не хотел обременять её им, но лишь оно позволяло в полной мере передать, как она важна для него. И это тоже шло вразрез с тем, чему его учили. Редкому хозяину было дело до чувств рабов и уж тем более таких глубоких. Подобное признание со стороны невольника грозило быстрой продажей, а не пониманием и взаимностью. Впрочем, на последнюю Тадиус всерьёз и не рассчитывал.

Сегодня он в очередной раз упустил шанс на откровенность, а сказанные слова казались беспомощными и глупыми. Госпожу он ими точно не утешил.

Не давала ему покоя и ещё одна мысль, с Ириной не связанная. Спать не хотелось, и Тадиус решил её проверить.

На посту охраны, откуда велось наблюдение за происходящим на острове, в этот час находился всего один человек, из телохранителей господина командующего. Тадиуса он встретил вялым кивком.

За время, пока они работали вместе, Тадиус убедился, что Нортона окружают настоящие профессионалы. Они ни разу не подчеркнули своего превосходства над рабами, охранявшими госпожу. Обязанности распределяли равномерно, Тадиуса и Ирлис ни в чём не ущемляли, только в самом начале расспросили женщину о киборгизации и преимуществах, которые она давала. В качестве демонстрации Ирлис уложила одного из мужчин на лопатки за несколько секунд, и тот остался под большим впечатлением, трансформировавшимся не в агрессию, а в интерес. Тадиус не раз замечал, как они с Ирлис болтают в свободное время.

Именно этот телохранитель по имени Шон сидел сейчас напротив пульта управления.

— Могу я пересмотреть кое-какие записи? — спросил Тадиус. — На них может быть важная для госпожи информация.

— Без проблем, — Шон кивнул на пустой стул рядом со своим.

Тадиус уже дежурил здесь, поэтому успел разобраться, как управлять камерами и экранами.

Во время просмотра записи, на которой Ниан защищал Лейлу, Тадиус оставался в стороне и не отвлекал внимание господ на свои подозрения, которые всё равно не смягчили бы участь Ниана. Парень в его представлении однозначно был виновен. И это вовсе не означало, что Тадиус желал для него наказания. Ниана ему было жаль. Если бы обстоятельства сложились иначе и госпожа нашла возможность отменить порку, Тадиус бы только порадовался.