Я — госпожа. Своя жизнь (СИ)

Однако было в этой истории ещё одно действующее лицо. На видео, показанном господам, Рей попадал в кадр всего на пару секунд. Никто не обратил на него внимания, не заинтересовался, с кем разговаривал Ниан до того, как бросился Лейле на выручку.

Ракурс съёмки оказался неудобным для слежки за Реем. Тадиус просмотрел записи с других камер и обнаружил одну удачную. На ней было видно, как Ниан замечает господина Элберта и Лейлу и именно в этот момент к нему подходит Рей. Между парнями происходит короткий диалог, Ниан суёт Рею бутылку с вином и бежит к Лейле. Рей в свою очередь делает движение, будто собирается уходить, но возвращается и наблюдает за происходящим с безопасного расстояния.

— Давай настрою звук, — предложил Шон, с любопытством следивший за манипуляциями Тадиуса. — Они стояли близко к камере.

— Да, было бы хорошо, — согласился Тадиус.

Через полминуты они с Шоном смогли услышать разговор, случившийся между Нианом и Реем. У Тадиуса зачесались руки найти Рея и хорошенько выпороть. Скорее всего, привести госпожу на место действия до того, как Ниан пошёл на открытый конфликт с господином Элбертом, он бы не успел. Вот только Рей и не пытался это сделать, несмотря на просьбу Ниана, хотя без всяких указаний было ясно, что бежать за помощью нужно сломя голову.

— Мне кажется или мальчишка ждал плохой развязки? — хмыкнул Шон.

— Боюсь, что не кажется, — вздохнул Тадиус.

Поборов желание немедленно отправиться на поиски Рея и руководствуясь внутренним наитием, он посмотрел видео ещё с нескольких камер, снимавшееся во время наказания Ниана и после.

Рей покрутился возле домика, где проходила экзекуция, убедился, что заглянуть внутрь не получится, и направился в сторону хозяйского коттеджа. Замки там были настроены в том числе на рабов, ведь господа могли позвать их в любой момент. Рей открыл дверь, шмыгнул внутрь и больше не появлялся.

Тадиус два раза просмотрел запись в ускоренном режиме. Нет, Рей совершенно точно оставался в доме и когда туда вошли Ирина с господином командующим, и после.

Сколько раз он проделывал этот трюк? Вряд ли слишком часто, но, вероятно, не в первый раз.

Тадиус не следил за ним круглые сутки, хоть и старался присматривать. Рей всё время отирался около госпожи, и было сложно понять, исполняет он конкретные приказы или самовольничает. Очевидно, что в глазах других охранников раб не мог что-то делать без прямых приказов. Они попросту не обращали внимания на то, как Рей заходил в хозяйский дом. Тадиус и сам опешил от такой наглости. Усомнился даже, не велела ли ему там быть Ирина, но именно сегодня, в свете откровенных разговоров, которые она вела и которые не должны были слышать непосвящённые, это казалось невозможным.

Если верить данным с камер, Рей всё ещё оставался рядом с госпожой, и Тадиус почти бегом отправился туда. У него было предположение, где мог скрываться Рей, и чутьё его не подвело.

Коттеджи конструировались таким образом, чтобы у рабов было укромное место, где они могли находиться, не мешая господам. Ворвавшись в дом, Тадиус отодвинул загородку, ведущую в такой отсек, и обнаружил там ошарашенного Рея.

— Я тут по приказу госпожи, — умудрился соврать несносный раб за секунду до того, как получил звонкую оплеуху и был вытащен за шкирку из своего убежища.

Можно было только гадать, что Рей успел оттуда услышать: этот отсек имел два выхода, в общую комнату и спальню госпожи.

— Мой тебе совет, следующие слова, которые произнесёшь, должны быть правдивыми. Ты и так серьёзно влип, — выплюнул Тадиус.

Чтобы придать убедительности своим словам, он как следует тряхнул парня, вот только ничего больше сказать не успел. Именно в этот момент из спальни госпожи раздался громкий болезненный вопль. Кричала Ирина.

Глава 51

Было больно. Нет, не так. Нестерпимо, чудовищно БОЛЬНО. Всё, что я испытывала когда-либо в обеих жизнях, включая приступ острого аппендицита и открытый перелом, не шло в сравнение с этой адской, всепоглощающей болью.

Не несколько растянувшихся в вечность секунд она затопила моё тело, а затем перетекла в левую руку, распределившись от кончиков пальцев до плеча. Казалось, что с конечности содрали кожу и опустили в кипяток, вдобавок сковав запястье раскалённым обручем.

В первый раз со дня переселения в тело Сабрины я попыталась содрать маульский браслет. Разумеется безуспешно.

Слёзы застилали глаза, из горла рвались крики, которые я не могла удержать. Когда меня обхватили сильные руки, я даже не поняла, кому из мужчин они принадлежат, тем более что в комнате было темно:

— Сними его! Сними, сними, сними!

— Госпожа, что-то не так с браслетом? Вам больно, госпожа? — услышала голос Тадиуса.

— Да! Сними его! Сними! — я разрыдалась в голос.

— Что случилось? Что с тобой?! — а это уже был Нортон.

Одни объятия разжались, на смену им пришли другие. Сказать по правде, в эти минуты мне было всё равно, кто находится рядом.

— Свет! — приказал командующий, и лампы, наконец, включились.