Я говорил, что скучал по тебе?

– Так, ребята, – говорит мастер, доставая из ящика стола бумагу и ручки, – хотите написать это сами, правильно? По поводу размера не парьтесь, я подгоню на компьютере. Просто напишите, а я пока все подготовлю.

Как только Лиам уходит, Тайлер встает, хватает ручку, берет из стопки лист бумаги и начинает писать. Я взволнованно наблюдаю, как ручка скользит по бумаге и на ней появляются буквы: «No te rindas». Закончив, он выпрямляется и рассматривает, что получилось. Буквы слегка неровные, почерк напоминает детский, мне нравится, а Тайлеру, кажется, нет. Он мнет листок, швыряет его в мусорную корзину и берет новый. На этот раз он пишет печатными буквами, но ему все равно не нравится, и второй листок летит вслед за первым. Тайлер проводит рукой по волосам, тяжело вздыхает и кладет на стол новый лист.

– Как сложно, – бормочет он, вновь вздыхает, закусывает губу и крепко сжимает ручку. – Надо красиво, это ведь навсегда.

– Не стремись к совершенству, – вмешиваюсь я, положив руку ему на плечо. – Просто мне хочется, чтобы это было написано твоим почерком.

Он немного успокаивается, кивает, переводит взгляд на бумагу и снова пишет заветные три слова. Получается вполне сносно, на мой взгляд.

– Ну как? – спрашивает Тайлер.

– Гмм…

Я наклоняю голову набок и изображаю глубокую задумчивость, даже для пущего эффекта постукиваю указательным пальцем по губе. Перевожу взгляд с бумаги на свое запястье и пытаюсь представить, как это будет выглядеть, но от одной только мысли мои губы растягиваются в улыбке.

– Мне нравится, – наконец отвечаю я, неожиданно для себя поднимаюсь на ноги и звонко целую Тайлера в щеку. Cегодня – день сплошных неожиданностей.

Не успеваю я закончить образец надписи для груди Тайлера, стараясь писать как можно четче и красивее, как из кабинета выходит Лиам.

– Кто первый? – спрашивает он, потирая руки. – Наверное, ты, Тайлер. Девушки никогда не хотят идти первыми.

Я решительно выступаю вперед. Мне не терпится, и я хочу показать Тайлеру, что не боюсь, а еще я просто обязана бросить вызов сексистскому заявлению Лиама. Поэтому громко и четко заявляю:

– Я с радостью пойду первой.

Лиам и Тайлер удивленно смотрят на меня.

– Правда? – спрашивает Тайлер.

– Ага. – Я отбираю у него листок и протягиваю ему свой. От волнения меня мутит.

– Тогда заходите. – Лиам открывает дверь в студию.

Я всем своим видом излучаю уверенность и спокойствие. Стены небольшой комнаты украшают произведения современного искусства на самые разные темы: от огромных тигров до миниатюрных розочек. Вдоль стенки стоит кровать, на краешек которой усаживается Тайлер. Он улыбается с таким видом, словно ждет, что я передумаю и отправлю вперед его.

– Садись! – велит мне Лиам, и я устраиваюсь на стуле.

– Итак, где?

– Вот здесь. – Я вытягиваю правую руку и указываю на внутреннюю сторону предплечья. Дурацкая голубка у меня на левой руке. И зачем только я послушала Рейчел!

Лиам берет листок и поворачивается на стуле к компьютеру. Он сканирует надпись, выводит ее на экран, печатает, подставляет копировальную бумагу и прижимает к моей руке.

– Ну, как?

Слова отпечатываются на коже. Надпись получилась не большая и не маленькая, а как раз такая, как нужно.

– Давай, – говорю я, выдыхаю и откидываюсь назад, пытаясь устроиться поудобнее. Очевидно, у художника в Сан-Франциско была тяжелая рука, потому что я корчилась в муках минут пятнадцать. Ожидание боли – еще страшнее, чем сама боль. И как Тайлер вытерпел столько татуировок!

Лиам натягивает резиновые перчатки и начинает готовить одновременно мою руку и чернила. Он устанавливает машинку, протирает мою руку спиртом, проводит по ней бритвой и снова протирает. Затем советует мне расслабиться и включает машинку, которая начинает противно жужжать. Вот дерьмо! И чего я так психую? Я ведь уже делала тату, дважды, и ни разу особо не волновалась. В первый раз я и подумать не могла, что пожалею об этом. Мне казалось, что мы с Тайлером всегда будем вместе. А спустя две недели он уехал. Может, я вновь обманываюсь? Кто знает, что случится через пару месяцев? Однако взгляд Тайлера светится таким теплом и любовью, что я готова на все. Мне безразлично, примут ли наши отношения родственники и как отнесутся друзья. Я готова бороться за свою любовь. И сделаю эту татуировку.

– Подержать тебя за руку? – поддразнивает меня Тайлер.

– Хочешь – держи, но я не боюсь боли. У меня высокий болевой порог, – заявляю я.

Тайлер посмеивается, а я хватаю его за руку и притягиваю к себе. Он устраивается поудобнее и начинает рисовать круги на тыльной стороне моей ладони. Лиам тем временем берет мою правую руку, помещает ее на мягкую подставку и подъезжает на стуле поближе ко мне.

– Готова?

Я кусаю щеки и киваю.

И начинается. Я сцепляю зубы, зажмуриваюсь и еще крепче сжимаю руку Тайлера. Трудно сохранить невозмутимость, когда в твою кожу словно вонзают тысячу раскаленных игл. Тайлер фыркает. Я открываю один глаз и вижу, что он зажимает рот рукой, чтобы не рассмеяться.

– Извини, Иден, у тебя такое лицо… Высокий болевой порог, говоришь?

– Отвлекай меня! – приказываю я.