Я и ты

– Я уже не надеялся услышать «Марсельезу», после того как ваша Гришина, уступив в первом финальном старте, во втором мощным спуртом красиво обыграла Фелицию, – сказал мне после завершения соревнований тренер трехцветных Даниэль Морелон, сам в прошлом великий спринтер.

«Марсельеза» все-таки прозвучала, но в этот вечер переполненный трек вполне мог услышать и российский гимн, если бы не досадный тактический промах Гришиной в азарте борьбы. Я сидел у верхней кромки трека и, когда Оксана проезжала мимо, крикнул ей: «Внимание слева».

– А я ведь слышала, – призналась позже девушка, когда, в ожидании вызова на допинг-контроль, мы сидели с ней у дверей лаборатории, – но меня заклинило, что ли, в каком-то непонятном секундном замешательстве упустила момент, когда Баллланже по-кошачьи подкралась сзади и «цапнула» меня своим рывком именно слева. Я отчаянно бросилась следом за ней, однако уже ничего не могла сделать, дистанции не хватило. Но и «серебро» неплохо, правда?

Правда, Оксана, тем более что у россиян-спринтеров вообще давно не было олимпийских наград, казалось, они так и застрянут на вторых ролях.

Внезапно наш разговор прервал звонок мобильника. «Ой, Оля, это ты? Спасибо! Я рада. Конечно, обидно, что „золото“ упустила. Ну, все, пока, я тут интервью даю. Поцелуй всех наших, всем привет».

– Это сестра из Тулы звонила, – пояснила Оксана. – Мы с ней двойняшки. Такая же, как я, сумасшедшая, ничего себе спорт мы нашли, велосипед. Оля даже Кубок мира выигрывала, сейчас, к сожалению, закончила, сын в школу пошел. А еще у меня брат есть. И всех нас на ноги родители поставили, они простые рабочие. Семья у нас дружная. Такие посиделки у самовара устраиваем – с нашими тульскими пряниками, русскими песнями и плясками. Сегодня наверняка все соберутся, весело будет. Жаль, без меня. Но ничего, скоро увидимся, все придут посмотреть на мою медаль.

– Да уже, наверное, привыкли, сколько их у вас с сестрой!

– Это да, но ведь олимпийская – первая.

С большим удовольствием пишу эти строки. Оксана же из Тулы, с которой у меня, москвича, связано несколько лет жизни. Вместе со своими бывшими однокурсниками по Механическому институту, со всеми туляками радуюсь успеху их землячки. Этот славный город русских оружейников, несомненно, достоин олимпийского праздника, который он давно, со времен однофамильца Оксаны, Евгения Гришина, блестящего конькобежца и отличного велосипедиста, не имел. Так что с праздником, рабочий город!

Издали мне показалось, что среди наблюдавших за парадом австралийских олимпийцев мелькнуло вроде бы знакомое лицо. Подошел поближе. Надо же такому случиться! В Москве давно не пересекались, а встретились за тридевять земель от дома. Боря Громов, мой давний товарищ и коллега, один из лучших у нас в стране боксеров-средневесов, вместе с женой Ниной, сами они бывшие оренбуржцы, гостили у родственников, потомков оренбургских казаков. Их здесь целая община, в ней не только уральские, но и ростовские, кубанские, запорожские.

– Дорогой Михаил Григорьевич, какой сюрприз, вот не ожидал! – воскликнул Боря, поправляя свои большие профессорские очки. Улыбка расплылась на всем его крупном добродушном лице. С таким лицом – и классный боксер? Невиданно! Защищаться надо уметь…

Вместе с Ниной они выхватили меня из толпы и пригласили прогуляться в Королевский ботанический сад, а заодно и посмотреть на утопающую в зелени резиденцию английской королевы, в которой, кстати, она останавливалась, когда приезжала на открытие Оперы. Прогулка затянулась до позднего вечера, зато сколько же удивительного и необычного я услышал об истории их семьи. Делюсь ею с читателями по памяти. Думаю, она, история, будет интересна всем: ведь на примере жизни одной семьи – предков Нины Громовой, прослеживаются похожие судьбы многих других казаков тех поколений.

У оренбургского казака Лукашова в середине позапрошлого века родился сынок Афанасий, который очень скоро, лет в шесть-семь, стал поражать взрослых памятью и страстью к книгам. Заметив это, решили родители определить мальчишку в школу, а потом на учебу в Петербург на самую нужную в то время казакам профессию: лечить лошадей. В 1880 году Афанасий Лукашов вернулся на малую родину уже более-менее опытным ветеринаром и принялся за работу, которой было хоть отбавляй. Свободного времени практически не было, с трудом выкроил его лишь для женитьбы. Судя по всему, дела у молодого спеца шли неплохо, потому что скоро он то ли купил, то ли построил большой дом из красного кирпича.

– Я этот дом хорошо знаю, – сказал Громов, – один этаж, фигурные наружные кладки окон и всяких линий. Правда, последний раз видел его давно, но вряд ли его снесли, ведь дом включен в архитектурное наследие Оренбурга. Здесь размещалась школа для детей с дефектами речи, а моя, тридцатая, была рядом, метрах в ста.