Я, Яромир Гулливер

Третья ночь выдалась дождливой, и Яромир пригласил Волхва в свою опустевшую Башню, заварил травяной чай. Тот обошел жилище вдоль стен, рассмотрел скульптуры Яромира, рисунки, графические образы ведических персонажей, заметил и состояние хозяина.

«Не тужи об Ольге. У неё будет другая судьба. Твой путь, заданный Высшими силами, — это тропа, где, впитав древние знания и навыки, ты сбережешь их, обогатив, передашь следующим поколениям».

«Много знаний утеряно с тех пор, — продолжил Волхв, — заметено временем, часто, нарочито искажено или оболгано. Веками творился рукотворный подлог в искажении и стирании истории, истинных героев, их имен и подвигов. Возьми, хоть того же Рюрика. Мог ли старый слабеющий князь словен Гостомысл призвать на смену себе княжить врага? А, ведь, свеи-норманы разбойничали тут, грабили, убивали в славянских поселениях. Поднимались из Балтики на своих суднах дракарах по той же реке Луге, и чинили разбой. Их сила была в оружии, обоюдоострых мечах. Таких у нас тогда не было. Зато, у нас они повзаимствовали приёмы деревянного «срубного в чашу» строительства, обработки брёвен. До того их жилые постройки были примитивными, в виде длинного двускатного шалаша с крышей, опертой на два ряда внутренних столбов, стены, грубо сложенные из камня. Большую часть этих холодных построек занимал скот, в одном конце у открытого очага ютились люди. Выходит — украли, как нынче по-вашему — «ноу-хау». Однажды, разграбив очередную деревню, с удивлением обнаружили развешенные на просушке выкрашенные ткани. Рядом котлы с заваренными травяными красителями. Забрали с собой пучки соответствующих растений. Стали красить у себя и сами».

— А чем тогда красили у нас? — спросил Яромир — что использовали для крашения русичи?

— Да, более двух десятков растений. Некоторые из них применялись целиком: это бессмертник, вереск, манжетка, череда, недотрога, василёк, в ход шли и листья березы. У орешника и дикой яблони для этих целей брали кору. Листья и стебли плауна, а также цветы сурепицы использовали при работе с шерстью, а купальницу применяли только для холста. Коричневый цвет получали на основе коры, листьев и ягод крушины ольховидной. Он был устойчив к выцветанию. Использовались и корни растений, в частности, сабельника Для шерсти пользовались корнями зверобоя. «Краснели» ткани в отваре лебеды. Голубизну полотну придавали с помощью коры ясеня, цветов василька или горечавки. Ягоды черники использовались для окрашивания льна в голубой цвет, а шерсти — в синий. Ягоды ежевики придавали тканям малиновую и фиолетовую окраску, а кора дуба с добавлением ржавого железа — от темно-синей до черной.

«Нет, свой он был Рюрик и его друзья-братья Трувор с Синеусом» — продолжил Волхв. — «ведь, нет ни одного источника в котором бы, скандинавы называли бы себя, или своих воинов, или своих морских разбойников Варягами или Русами. Нет и ни одной саги, повествующей о том, что Новгород присылал послов с просьбой владеть ими, не каждый же день к ним приходили чуждые народы с просьбой "дайте нам князя"… Если бы Варяги Рюрика были бы скандинавами, то они, непременно, оказали бы влияние на и язык, однако летописец говорит, что славянский и русский язык — один и тот же: "а Словеньскыи аезьıкъ и Роускыи одно єсть».

Расскажу тебе еще об одном курьезе. Вспомни описание языческого святилища, возведенного в 980 году Владимиром: «И нача княжити Володимеръ в Киев … единъ, и постави кумиры на холму вн двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ, и Хърса Даждьбога, и Стрибога, и Семарьгла, и Мокошь. И жряху имъ, наричюще я богы».

Что за «Семаргл», ведь не было такого божества у славян? Как только не определяли его ваши книжники. Симург — волшебная птица из иранских легенд, Сенмурва — существо с головой и лапами пса, защитник всходов, потом Сима и Регла, что потом вытесняется именем Переплута. Но кумирами могли быть только человекоподобные персонажи. Да, и в отношении «Семарьгла» нет ни названий мест, ни личных имен, ни преданий, ни песен, ни поговорок, что характерно для всех прочих божеств тех времен. Семарьгл буквально повисает в воздухе. Он считается «заимствованным» у племен, которые о нем ничего не знали и не могли знать, он оказывается совершенно забытым в тех слоях общества, где о языческих богах и обрядах, в особенности той сферы, к которой он должен принадлежать, помнили дольше всего. Поскольку же божество такого масштаба и, относящееся к такого рода культу не могло сгинуть бесследно, мы имеем полное право предполагать, что произошла ошибка, и его имя изначально было искажено писцом, впоследствии же — описка была растиражирована многократным переписыванием, и в составе цитаты из летописи попала в Поучения против язычества. С точки зрения русского христианина тех времен, а особенно представителя духовенства, к которым, естественно, принадлежали авторы летописей и таких поучений, языческие Боги были «бесами», любое упоминание которых было деянием рискованным с точки зрения спасения души и прямо осуждалось.