Я иду

И вот когда дышать стало совсем уж нечем, к горлу подкатывали тяжелый кашель и рвота, а дорога постепенно стала заволакиваться седыми клубами дыма, навеянными октябрьским ветром, впереди увидел спасительные самодельные высокие стены с колючей проволокой и большими воротами со шлагбаумом. А через пару мгновений заприметил и вооруженную охрану, разгуливающую поверху, и палатки тех самых бродяг неподалеку, оказавшиеся выброшенными, как собаки, за территорию за неимением средств. Из-за стен, по мере того как приближался к заветному лагерю, доносилась приятная музыка, гитарный бой, иногда слышались чьи-то громкие грубые голоса, ор, пьяный смех и матерщина, зачастую переплевывающая по громкости всю эту вместе взятую какофонию. Порой долетал тяжелый запах сигарет, масла, резины, пороха, горячей еды, костра, пива. Предчувствие, что внутри ждет разношерстная публика, интересующаяся только моим кошельком и трофеями, крепло с каждой минутой…

А когда уже почти вплотную подошел к воротам заветного лагеря, меня запоздало заприметил подвыпивший охранник и заспешил немедленно окликнуть, видимо, чтобы не ударить в грязь лицом перед незнакомцем:

– Эй ты, рожа! Куда рвешься?!..

Я остановился, вскинул голову – заросший щетиной жилистый бритоголовый мужчина в черной накидке и с поношенным карабином грозно выкатил глаза.

– Ты глухой, что ли?! Эй, мля!

– Как это – куда? – удивился я и съязвил: – Внутрь конечно, глаза-то свои стеклянные разуй. Сторож хренов.

– Ты… это самое!.. – запинаясь, возмутился тот. – Язык-то попридержи: мне тебя отсюда шлепнуть – все равно что муху по столу размазать, – почесал щетину, погрозил битым-перебитым карабином – приклад в изоленте – и продолжил гнуть свою линию: – Откуда тебя принесло вообще?

Я промолчал и непроизвольно посмотрел на бродяг, расселившихся у лагерной стены. Те с неподдельным любопытством следили за нами, ожидали какой-то развязки.

– Из Грултауна я, – наконец ответил я и сплюнул, плотнее укутавшись в накидку.

Охранник за секунду поменялся в лице.

– Да?.. Но… оттуда уже давно никто не приходил… – с тревогой в голосе промолвил он, – а как вышел-то сюда? Через станцию?

– Да.

– Повезло тебе, – окончательно остыв, резюмировал охранник и, переложив карабин в другую руку, закурил, – мы тут просто недавно дезинфекцию проводили… хех, – коряво усмехнулся, носом выпустил дым, стряхнул пепел, – пожгли кое-где всякую муть, чтобы к стенам не ползла. В общем, если бы раньше сюда вышел – досталось бы и тебе. Да вот видимо все напрасно: дождь пролил – через пару дней опять высоченные кусты будут…

– А я-то думаю: кто это поджогами занимается…

Охранник на это лишь крякнул, сделал затяжку.

– Я вижу, ты сюда не разговоры разговаривать пришел, – твердо подметил он, поглядывая с хитрецой, – поэтому перейдем к делу: деньги, товар, хабар имеется – говорю тебе welcome! – нет – переезжаешь в бомжатник, во-о-о-н туда, – ткнул костлявым пальцем в сторону стоянки с бродягами, – такие правила, брат. Мы всякую нищету к себе не пускаем: любой, кто бывал у нас, тебе об этом расскажет. Так что, как говорится, не обессудь. А теперь показывай с чем пришел, да не вздумай глупости городить: за ножик там хвататься, за арбалетик свой – положу на месте. Мы друг друга поняли?

– А как же? – иронично улыбнулся я и скинул вещмешок. – Конечно поняли, как же не понять-то?

– Ну вот и славненько, – надменно ухмыльнулся охранник и застыл в ожидании.

Пользуясь отведенной минуткой, я развязал мешок и неторопливо вытащил один из двух контейнеров с отростками морфов-загонщиков и охотников, показывая тому.

– Пойдет? – поинтересовался, пристально глядя на впавшего в легкое недоумение охранника. Из его беззубого рта выскользнула недокуренная сигарета. И решил окончательно добить: – А если еще и так… – вытащил из кармана несколько пятидесятидолларовых купюр, расправил веером и демонстративно помахал, – что скажешь?

Пару мгновений охранник молчал, менялся в лице, жевал губы, а потом вдруг заулыбался с притворным радушием и красноречиво заявил:

– Приветствуем в Волчьем Логове! – и прибавил: – Как шлагбаум поднимешь, сдвигай ворота влево – они смазаны – и проходи. Лавка Скупщика по правой стороне лагеря, не пропустишь. И это… удачных покупок.

«Люди не меняются… – укоризненно подумал я, убирая деньги, – стоит денежкой помахать, и перед тобой хоть спляшут, хоть споют, хоть на головах ходить будут – любой каприз, лишь бы платили».

И, подняв деревянный шлагбаум, с небольшим усилием сдвинул скрипучие ворота и прошел внутрь.