Я иду искать

Я застыла у расщелины. Это было так ужасно и вместе с тем так искушающе. Бедный Лука. Зато счастливая я. Счастливая Панда. Счастливые люди, которым она причиняла вред. Счастливый мир, в котором больше нет Ру. Но Лука…

Я повернула ко второму отверстию. К этому времени Ру уже могла умереть. Если я исследовала бы пустую расщелину, я никогда и не узнала бы. Не узнала бы, что её прикончило. Несчастный случай или мой выбор. Я как никто другой знала, какой это тяжкий груз.

Я добралась до второй пробоины, больше и выше. Моей любимой. Она вела в камбуз, а оттуда через сгнившую дверь — в машинное отделение с его волнующими артефактами. Наведя фонарь, я увидела, что ил взбит. Он уже оседал, но вода всё ещё была мутной. Сердце сжалось. Мне показалось, что сквозь толщу грязной воды я уловила пурпурную вспышку. У Ру были пурпурные ласты, дорогие, из тех, что сохраняют яркий цвет даже на глубине.

Я направила фонарь туда, где заметила вспышку, и сквозь оседающие облака ила вновь увидела движение. Неоново-пурпурное.

Может быть, она была жива и барахталась. А может быть, волны качали её неподвижные конечности взад-вперёд. У меня не было времени думать. Моё тело уже двигалось, крепило трос к зубчатому железному штырю, который мне и прежде доводилось использовать, и я поняла, что у меня никогда, в сущности, не было выбора. Я не была Ру. Не была такой, как она. И если она ещё дышала, я не могла её там оставить.

Я медленно продвигалась вперёд, темнота и густой ил мешали видеть. Я плыла к пурпурной вспышке, то и дело останавливаясь, чтобы закрепить трос на очередном штыре, и наконец свернула в проход. Чем дальше я плыла, тем меньше видела, но чувствовала поток воды, бьющий мне в лицо, и плыла в направлении этого потока.

Я услышала её раньше, чем увидела, потому что видимость была нулевой, а дыхание — шумным. Я поплыла на звук и вслепую нащупала руками её тело. Она сошла с ума, взбесившиеся руки принялись цепляться и хвататься за меня. Она в чём-то запуталась, в сетке или в тросе. Я чувствовала, как это что-то опутывает и меня. Даже сквозь собственное шумное дыхание я слышала её крик. Оттолкнула её руки, нащупала голову, лицо.

Одна ошалевшая рука толкнула меня, едва не выбив регулятор. Нашарив её голову, я притянула её лицо к своему. Её глаза под маской были совершенно безумными, руки сбили с меня маску, и я совсем ослепла. Соль забивалась в глаза, но я держала её голову, не давая отвести от меня взгляд. Именно в этот момент она перестала пускать пузырьки. Я услышала, как она пытается заглотнуть воздух и не может. Она выплюнула регулятор и завопила отчаянным воплем баньши, теряя последний кислород.

К этому моменту она, кажется, уже поняла, что это я, и вцепилась руками мне в лицо. Царапая ногтями щёку, вырывала изо рта регулятор. Она уже потеряла человеческий облик, и я понимала — если сейчас начну с ней драться, она убьёт нас обоих. Я сунула ей в рот источник подачи воздуха, услышала панический глубокий вздох, и она тут же захлебнулась водой. Содрогнулась всем телом, закашлялась, но по крайней мере перестала отбиваться. Я дышала медленно, ровно; в мой компенсатор плавучести был встроен дополнительный источник воздуха. Я крепче сжала во рту трубку, вдохнула. Теперь мы обе дышали газовой смесью моего баллона, связанные воедино длинной трубкой и чем-то, в чём мы обе запутались. Я быстро проверила запас воздуха. Осталась пятая часть, а Ру дышала жадно, большими глотками.

Я вновь подняла её голову, крепче прижала к своей, лоб ко лбу, сквозь её маску впилась в неё взглядом. Медленно вдыхала и выдыхала. В сетке запуталась и я, она ощущалась сквозь костюм. Дождавшись, пока Ру успокоится, я освободила руку, дотянулась до бедра.

Она вновь дёрнулась, увидев, как у лица блеснул серебристый нож. Я крепко его держала. Если уронила бы, мы обе оказались бы в полной заднице. Она так крепко меня держала, что я вряд ли смогла бы дотянуться до ножниц, лежавших в кармане компенсатора плавучести.

Я принялась медленно, терпеливо резать сетку, стараясь двигаться как можно меньше, беречь воздух. Ру застыла и уже не мешала мне работать; расцепив руки, она проверила запас воздуха, и я услышала её всхлип. Ну да, негусто, но я старалась об этом не думать. Освободившись, я посмотрела на неё сквозь толщу ила. Её компенсатор и баллон слишком перекрутились. Я расстегнула несколько ремней, остальные разрезала, помогла ей снять всё это. Уронила фонарик и увидела, как он освещает непроглядную мглу справа от нас. Лишь этот слабый свет указывал мне, куда погружаться. Я не стала поднимать фонарик. Дотянулась до катушки на поясе. Ру, дрожащая, хрупкая, вновь вцепилась в меня, её защитный чехол съехал.

Я силой оторвала её руки со своих запястий, но она вновь вцепилась в меня. Медленно, фут за футом, я тащила нас, держась за трос.