Я иду искать

— Привет, Лука, — сказала я. Мой голос дрожал. Совсем чуть-чуть, но я слышала и надеялась, что Ру не услышит. Я наклонилась над коляской, поправила одеяло, и Оливер в ту же минуту вновь высунул из-под него ногу.

— Что вы тут делаете, миссис Уэй? — спросил Лука. Я не нашлась с ответом, но Ру, быстро сообразив, беззаботно и жизнерадостно ответила:

— Обсуждаем твои занятия дайвингом.

Очень интересно. Выходит, Лука не знает, чем его мамаша зарабатывает на жизнь?

Лука просиял, посмотрел по сторонам.

— Правда?

Но его лицо тут же сделалось обеспокоенным. Он повернулся ко мне.

— Это очень дорого?

Значит, он в курсе проблем с деньгами. Он умный мальчик, и вряд ли этот дом похож на их настоящий, где бы он ни находился. Я подумала — интересно, знает ли он, как его мать собирается погасить долги, и решила, что вряд ли. Надо было обладать большей выдержкой, чем Ру, чтобы есть мои пироги и обсуждать мои фото, зная, что я — несчастная жертва этой женщины.

— Это мои проблемы, — сказала Ру — Иди разбери сумки и дай нам договорить.

— Круто, — сказал он. — Дайвинг — это офигенно, — и скрылся в кухне. Было слышно, как он грохотал дверцей холодильника, в котором не было хлеба. Я подошла к коляске.

— В общем, надо подумать, — вновь повторила я мягко, но напористо.

— Нет, не надо, — заявила она.

— Нет, надо, — интересно, насколько плохи их дела? У неё есть набросок Пикассо, она могла бы продать машину. За всё это она получила бы тысяч пятьдесят, шестьдесят. Это много. Но, может быть, не для неё. Не то что четверть миллиона. Я решила, что у меня есть время поразмыслить. Немного времени. И решила исходить из этого.

— Я не люблю импульсивных поступков, Ру. Либо дай мне время, либо иди к копам и ничего не получишь.

Я врала. Если бы она сейчас начала на меня давить, я сдалась бы. Но ей пришлось бы забраться дальше самых мрачных уголков моего прошлого. Туда, где жили все ужасные поступки, которые я совершала каждый день, куда я никогда, никогда не заглядывала. Мои по-настоящему ужасные поступки, о которых эта женщина, знавшая о моём прошлом, не должна была узнать. Подняв голову, я встретила её взгляд и поняла, что мой обман сработал. Поняла, что она мне поверила.

— Даю тебе время до завтра, — сказала она, и я ощутила чуть заметную, но всё-таки радость. Потом она добавила громче, чтобы слышал Лука: — Спасибо, Эми. Я приду завтра часов в девять, заполним бумаги, и можно начинать.

Лука вырос в дверном проёме, улыбаясь из-под молочных усов.

— Как будто ты встанешь в девять, — сказал он матери.

— В девять я в любом случае не могу, — заявила я, неотрывно глядя на Ру. — Давай в десять. Я не хочу пропускать тренировку.

— Ладно, — ответила она довольно резко. Лука вытер рот и умчался, рванул вверх по лестнице. Минуту спустя мы услышали, как хлопнула дверь его комнаты, а потом заиграла громкая тяжёлая музыка.

— Мне пора. Мэдс придёт домой с минуты на минуту, — сказала я. Ру ничего не ответила, и я расценила это как знак согласия. Я взялась второй рукой за ручку коляски, развернула её. Оливер по-прежнему спал, и ему снилось что-то хорошее. Он шевелил губами, будто пил молоко. Я повезла коляску к двери.

Меня остановил голос Ру. Она стояла у меня за спиной. Молча, босиком, очень быстро подобралась ко мне.

— Ты играешь со мной, Эми? Ты в моей игре? — я ощутила её дыхание на своей шее. Сделала над собой усилие и не ответила. — Не надо. Это всего лишь деньги, ты даже ими не пользуешься. Пятнадцать лет — большой срок. За это время малыш вырастет в такого, как Лука, — она почти шептала, но её слова звучали как молитва. — Завтра в десять у меня. Если вместо этого опять пойдёшь на сраный пляж, я сообщу куда надо. Займусь другой сучкой. Да, мне нужны деньги, но в моём списке хватает сучек. Так что не надо проверять меня на прочность. Если попытаешься меня обставить и окажется, что я даром потратила время — я превращу твою жизнь в ад. Поверь мне.

Я ничего не ответила. Даже не посмотрела на неё. Но я поверила. Толкнула коляску, повезла своего мальчика навстречу солнцу.

Глава 7

Весь день, пока я возилась с Оливером, отчищала кухню и ванную, чтобы чем-то занять руки, мозг кипел. Ру вызвала во мне чувство вины и пробудила воспоминания, запрятанные там, где их не видел никто. Даже я. Мне казалось, они скрыты на глубине, но Ру сказала, что я похожа на оригами. Может быть, она права, и воспоминания были просто свёрнуты в несколько слоёв. Она попыталась меня развернуть, и оказалось, что барьеры, ограждавшие меня от самого страшного — тонкие и хрупкие, как цветная бумага.