Я иду искать

Достаточно, поняла я. У неё есть только одна большая красная кнопка. И она не станет на нее жать. Во всяком случае, пока верит, что в конце концов получит мои деньги. Когда она поймёт, что платить я не собираюсь, она разрушит мою жизнь. Но пока есть время всё обдумать.

Я не спала полночи, смотрела в темноту и думала. Дэвис уснул легко и крепко. Сквозь детский монитор я слышала, как Оливер порой вздыхает и ворочается, но по большей части тоже спит сладким, невинным сном.

Мне нужен был план, в который не входила полиция или попытки затронуть лучшие душевные качества Ру. Первое сделало бы явными все мои тайны, а что касается второго, у Ру, по всей видимости, просто не было таких качеств. В какой-то момент я задремала, провалилась в мир фантазий, в котором Ру исчезла. Таинственным образом. И больше не появлялась. Я поняла, что это зависит от меня. Если она исчезнет, то лишь благодаря мне.

Я вновь проснулась, вспотевшая, ошарашенная. Рядом заворочался Дэвис. Я замерла, ожидая, когда его вновь сморит сон. Всё моё тело напряглось, глаза неотрывно смотрели в темноту.

По такой дороге я не пойду. Даже во сне.

Я уже однажды отняла у человека жизнь. Я увидела, какая дыра образовалась с его смертью. Целое всегда больше суммы его частей. Я не могу намеренно создать ещё одну пустоту, что бы я себе ни говорила. У меня не хватит мужества. Ру ужасна, и она заслуживает тюрьмы, но у неё есть ребёнок, который любит её, нуждается в ней.

Может быть, вот он, ключ? Её привязанности. Я наконец-то увидела узенькую тропку, на которую могла бы выйти, протиснувшись между двух огней.

У каждого есть слабое место.

У неё — Лука. Всякий раз, стоило заговорить о нём, я чувствовала её напряжение. Материнский инстинкт — слишком сильная зависимость, чтобы у кого-то был против него иммунитет. Даже у Ру. Оливер изменил меня, увлёк на такую глубину любви, о какой я и не подозревала. До него я любила Мэдди и Дэвиса, но его появление усилило мою любовь к ним. Он, такой маленький и сонный, зависел только от моей заботы. Его уязвимость перед холодным миром показала мне, как уязвимы Дэвис и Мэдди и что они всецело мои.

Материнский инстинкт был свойственен и Ру, иначе её ребёнок не был бы таким… милым. При всей моей ненависти к Ру я не могла отрицать, что Лука был горячо любим с самого рождения. Не то чтобы она заслуживала медали. Каждое животное защищает своих детёнышей, даже крысы и морские гады. Такова биология. Даже моя мать, при всей её чёрствости, однажды наняла для меня адвоката.

Что, если я сумею вывалить на Ру нечто в такой же мере грязное? По-настоящему мерзкое, способное заставить её замолчать, как способны деньги. Я готова была биться об заклад, что у Ру немало грязных секретов — у каждой матери есть тайная, взрослая жизнь, которую она скрывает от ребёнка. Зная её тайну, могла бы я обращаться с ней так, как она со мной? Мы смотрели бы друг на друга, склонившись над нашими красными кнопками. Гарантия взаимного уничтожения.

Я ощутила прилив надежды. Она искуснее меня, опытнее, но я и не хочу победы. Я хочу лишь отпугнуть её, вынудить уйти.

Вот что мне нужно: её секрет и тот, от кого она этот секрет скрывает. Как выполнить первый пункт, я не знала, но что делать с вторым, примерно представляла. Если захочу.

Они здесь по делам, сказала Ру, и ей не нужно, чтобы Лука к кому-то привязывался. Значит, у Луки где-то есть настоящие друзья. Отец. Ру несколько раз напоминала о муже. Нужно было выяснить, где их дом. Нет смысла угрожать ей разоблачением, если мне не перед кем её разоблачать. Она может взять Луку и скрыться, а потом с большого расстояния разрушить мою жизнь.

Я догадывалась, где искать. В 1991-м она жила со мной по соседству. Она видела аварию, по крайней мере, как я, шатаясь, выхожу из машины. Значит, она жила в одном из немногих домов напротив леса, у перекрёстка, где этот лес и старая грязная дорога пересекались с Рэйнвэй-стрит.

Нужно было ехать туда. Из всех уголков мира меньше всего мне хотелось посещать этот, но я должна была посмотреть, окна скольких из этих домов выходят на то место, где произошла авария. Это большие дома, вспомнила я, так что их всего три или четыре. Потом нужно выяснить, кто жил в этих домах в 1991-м году. Я была уверена, что все эти годы вёлся учёт жителей округа. Если нет, есть и другие способы. Люди помнят такие вещи, так что я выясню. Я разыщу семью Ру.

Это было немного, но хоть что-то. Идея. Направление, по которому я могла двигаться. Это было лучше, чем чувство беспомощности, и я решила, что теперь могу немного поспать, пусть даже мой план состоял из всего четырёх слов:

Шантажировать её в ответ.

Глава 8