Я иду искать

Я отпустила её туда, в голубую глубину. Туда, где я могла побыть собой. Мне показалось, там ей будет хорошо. Я забрала у неё страх, желание бороться, и она спокойно уплыла вниз, обняв спящего брата. Она так и не стала старше. Так и не поднялась наверх. Она покинула мир, покинула моё поле зрения и мои мысли, ждала меня там, под водой. Лишь так я могла оставаться её подругой, когда узнала, что она — Лолли Шипли.

Сначала я этого не знала. Клянусь вам, не знала.

Потом, спустя несколько месяцев, я удивлялась, как ничего не поняла сразу. Может быть, мы и подружились лишь потому, что я разглядела пухлые щёчки и нежный подбородок Лолли в лице взрослой Шарлотты. Если так, то виной тому было лишь моё подсознание. Потому что, вернувшись сюда и выслеживая Тига, я ни разу не подумала о том, что могу нарваться на кого-то из Шипли. Мне казалось, они много лет назад покинули Флориду.

Я подслушала разговор, в котором мать рассказывала отцу об их переезде. Ещё и года не прошло с тех пор, как мы перебрались в Бостон. Это отвратительно, говорила она: папе пришлось изменить все карьерные планы, бедному Коннору — доучиваться последний год в новой школе, ей — лишиться дома и друзей. И всё это — чтобы успокоить бедных Шипли, дать им возможность не видеть нас. Тут она увидела меня, жалкую, застывшую в дверном проёме, и сменила тему.

В моём присутствии она никогда не обсуждала ни Шипли, ни Тига, ни ещё что-нибудь имеющее отношение к трагедии. Если я сама касалась этой темы, осторожно проползая рядом с ней, как краб, она высылала меня из комнаты с каким-нибудь поручением. Я была умнее любой собаки Павлова, так что послушно мыла её машину или заворачивала подарки в праздничную упаковку, а потом и пытаться перестала.

Когда мы переехали, я не стала ходить к психотерапевту. Мать не хотела, чтобы я говорила с кем-то, кто вынудит меня анализировать, обсуждать, даже вспоминать произошедшее. Ей выгодна была моя ложь, и она всеми способами уничтожала правду.

В каком-то роде запрет обсуждать эту тему стал даже облегчением. Я не имела права даже интересоваться судьбой Шипли, не то что извиняться. Перед лицом их огромной, чудовищной потери мои попытки просить прощения были ничтожны, как пылинки. Лучше всего, решила я, оставить их в покое. Так что я знала об их жизни только то, что они переехали, пока наши с Шар пути не пересеклись.

Мистер Шипли больше не мог себе позволить дорогой дом; его маленький импорт-экспортный бизнес развалился. Шар выросла в Пенсаколе, её детство было очень несчастным. Ей остро не хватало материнской любви, денег и времени побыть ребёнком, потому что ей пришлось заслонить собой дыру, которую пробила я, и взять на себя всю заботу о маленьком брате.

В возрасте двух лет Пол шагнул в соседский бассейн и как камень пошёл ко дну, а пятилетняя Шарлотта прыгнула вслед за ним. Она не очень хорошо плавала. Схватила малыша и вместе с ним устремилась вниз. Она видела поверхность, но подняться не могла. Она брыкалась и барахталась, а маленькие ручки Пола цеплялись за ее волосы. Отец, накачавшийся пива, понятия не имел, что оба его ребёнка под водой.

Кто-то — то ли охранник, то ли соседка, Шар не помнила — вытащил их. Последствиями стали страх воды и осознание того, что, если она не будет смотреть за Полом, то никто не будет. Отец был слишком занят беспробудным пьянством.

Вот где Шар сблизилась с Дэвисом — в группе поддержки для детей, супругов и родителей алкоголиков. Иначе он остался бы для неё просто мужчиной чуть старше, живущим на соседней улице, которому можно помахать в знак приветствия, но уж никак не устраивать его личную жизнь.

Всё это было так запутанно и в то же время так тонко — маленькие колёсики, кусочки паззла, которые, вращаясь и соединяясь, привели к нашей встрече. Потом, уже поняв, кто такая Шар, я сложила тысячи наших разговоров в единое целое. Меня поразило, насколько всё выверено в этой идеальной цепочке.

Если бы хоть что-то пошло иначе… Если бы она проводила летние дни на пляже, стремясь побороть водобоязнь, вместо того чтобы трястись над младшим братом… Если бы она пошла в группу поддержки баптистской, а не методистской церкви… Если бы Дэвис не рассказал ей о продаже за долги дома на соседней улице и молодожёны Филлип и Шар не купили бы себе этот особняк, который в противном случае не смогли бы себе позволить…

Но все эти события произошли и привели к тому, что однажды в полдень повзрослевшая Лолли Шипли сунула голову в дверь «Школы Ныряльщиков» и спросила, даю ли я уроки взрослым. Я её не узнала. Для меня она была всего лишь Шарлоттой Бакстер, которая боялась воды и только что вышла замуж за крутого спортсмена, обожавшего греблю, дайвинг и сёрфинг.

Утром того же дня я съездила в Мобиль, чтобы встретиться с Тигом Симмсом. В который раз. Я повернула назад, прежде чем доехать до границы штата. В который раз. Ещё не отойдя от этого, я посмотрела на Шар и подумала: Вот оно. Маленький, но хороший поступок, который я сегодня могу совершить.