Я иду искать

Механизм был простой и, насколько я поняла, без предохранителя. Я смутно помнила, что у большинства револьверов их нет. Тоже очень похоже на Ру, хотя это, конечно, безумие — когда лишь картонная коробка разделяет шестнадцатилетнего мальчишку и заряженный пистолет.

Господи, как мне хотелось выйти отсюда. Отправиться домой, долго оттирать руки, снять свитер и сжечь, встать под обжигающий душ. Я постаралась об этом не думать. Нужно было осмыслить другое. Ру держала в доме пистолет. Заряженный пистолет.

На это нужна была причина. Она могла храниться в любой из коробок. Я не хотела об этом знать, но надо было выяснить. Надо было понять, как победить, и теперь победа нужна была мне не только ради себя. Ради Панды, ради всех тех людей, которых Ру скручивала в бараний рог. Нужно было выиграть всё — право сохранить мою тайну, сохранить мои деньги, заставить её убраться к чёрту. Я не могла уйти, пока передо мной лежала коробка с надписью «Риск».

Я сняла крышку.

Первое, что я увидела — деньги. Две аккуратные, плотные стопки двадцатидолларовых купюр, стянутые резинками. Ещё несколько разорванных резинок валялись в стороне. Если это были все её запасы, они подходили к концу.

Прочее содержимое лежало совсем не в таком идеальном порядке. Я увидела несколько паспортов, взяла один, раскрыла. С фото улыбалась Ру, под ним стояло имя: Энджи Рено. Так она представилась Тигу. Может, это её настоящее имя? Я посмотрела на дату рождения, подсчитала в уме. Согласно этому паспорту, Ру было тридцать шесть. Я раскрыла другой паспорт, увидела рыжеволосую Ру без улыбки, имя Анжела Лоури. Оно показалось мне самым неромантичным из всех её имён, но паспорт был явно ненастоящим, потому что тогда выходило, что Ру двадцать восемь.

— Вот же сука, — сказала я вслух.

Оставалось ещё два паспорта, новеньких и сверкающих. В одном я увидела светловолосую Ру по имени Анжелика Ру, в другом Луку. На фото у него были светлые волосы. Из-за краски или парика он казался бледнее и моложе, был похож на грустного белого кролика.

Я достала телефон, быстро сфотографировала саму коробку, деньги, многочисленные паспорта, первую страницу каждого паспорта. Решила, что сегодня же вечером погуглю все эти имена, даты рождения и адреса.

Обратила внимание на тёмно-зелёную коробку на петлях. Изнутри она была выстлана бархатом. В ней лежал массивный теннисный браслет с бриллиантом и обручальные кольца, по меньшей мере четыре. Всё это я тоже сфотографировала. И большой конверт из обёрточной бумаги, набитый документами и фотографиями.

Я как следует в нём порылась, фотографируя по ходу действия. Сверху лежали два свидетельства о рождении, оба из Терри-Хота, штат Индиана. За ними — ещё два. Имена — разные, такие же, как в паспортах. Стопка водительских удостоверений, полученных в разных штатах. Индиана, Мэрилэнд, Техас.

Письмо, написанное от руки. Почти нечитаемое, но первые предложения мне удалось разобрать. Они были до того откровенны, что я покраснела. Зачем она это хранит — из сентиментализма? Может, это письмо от загадочного мужа, которого она любит? Или она хранит его, потому что оно рассказывает, как прекрасно её тело? Может быть, автор женат, и это письмо можно использовать против него? Я перевернула письмо, но подписи не увидела.

Вынув из большого конверта конверт поменьше и выпотрошив, я нашла небольшую стопку фотографий и содрогнулась. На них была Ру, но не та Ру, которую я знала. Оба её глаза заплыли, левый почти не открывался. Идеальные скулы были все в синяках, по шее сбегали фиолетовые отпечатки рук. Разбитые губы покрывала корка запёкшейся крови. Эти фотографии каким-то образом заставили меня переосмыслить необходимость револьвера.

Ру смотрела в камеру заплывшими щёлками глаз безо всякого выражения. Остальные фото показывали, что чудовище, совершившее с ней такое, не ограничилось лицом. Было фото в профиль и две фотографии тела. Живот и рёбра цвели синими и багровыми, как фиалки, кровоподтёками.

Перевернув фото, я увидела на оборотной стороне две буквы: НЕ. Я перевернула и остальные. На каждом стояло две буквы, и, разложив фото по порядку, я прочитала:

НЕ ЗАБУДУ.

Я не знала, что говорит о её таинственном браке — письмо или фотографии. Может быть, и то и другое. Может быть, ни то, ни другое. Она удивилась, что я так сильно люблю Мэдди. Может быть, у Луки плохо сложились отношения с отчимом? Или это мог сделать отец Луки?

Мой отец… он нехороший человек, сказал Лука. Не хочу о нём говорить. Ну то есть, никогда.

Трудно было установить возраст Ру на этих фотографиях, так сильно она была избита. Когда это случилось? От этого ли она убегала? Если так, я должна была прекратить свои действия. Ради Луки. Что мог сделать с подростком человек, сотворивший такое с женщиной, пусть даже мерзкой, как Ру? Что он уже сделал?