Я исчезну во тьме. Дело об «Убийце из Золотого штата»

Несмотря на разницу в возрасте, Мердок и Хоулс поняли, что у них есть нечто общее: они преуспели в естественных науках, но притягивали их в первую очередь истории. Каждый день после работы в лаборатории Хоулс подолгу засиживался над материалами давних дел, ужасаясь людским поступкам и зачитываясь их описанием. «Висяки» не давали ему покоя. Ему была присуща нетерпимость ученого к неопределенности. Поглощая нераскрытые дела целыми коробками, он заметил одну закономерность: отчеты о местах преступления, составленные особенно тщательно, всегда были подписаны одним и тем же именем – Джон Мердок.

– Я видел на некоторых папках, лежащих отдельно в архивных шкафах, пометки «НСВ» большими красными буквами, – объяснил Хоулс Мердоку. В эти папки Хоулс еще не заглядывал, но заметил, как по-особому, почти благоговейно они отложены в сторону.

– НСВ означает «Насильник с востока», – ответил Мердок. Это прозвище было четко каталогизировано в его голове и не забылось со временем.

– Такого не знаю, – признался Хоулс.

Все оставшееся время полета на высоте 30 тысяч футов над землей Мердок рассказывал Хоулсу эту долгую историю.

Получивший это прозвище тип был в высшей степени подозрительным. Поначалу в полицию о нем не сообщали. В середине июня 1976 года он, одетый лишь в футболку, явился в спальню одной женщины в восточной части Сакраменто и исполнил «танец без трусов». С ножом в руках. Шепча угрозы. Разгромил ее дом. Изнасиловал ее. Дело было серьезное, но в 1976 году Сакраменто буквально кишел мерзавцами. Лыжная маска и перчатки указывали на наличие некоторого интеллекта, хотя танцоры без штанов обычно оказывались упившимися подростками, которых матери утаскивали из полиции за шиворот.

Но в тот раз ничего подобного не произошло. Последовали новые изнасилования – двадцать два эпизода за одиннадцать месяцев. Методы этого насильника отличались своеобразием, и он твердо их придерживался. Поначалу, чтобы добиться подчинения, он говорил, что он – обычный грабитель. Сунув женщинам кляп в рот, он располагал их по своему вкусу. Связывал им руки и ноги, обычно не один раз, часто обувными шнурками. При сексуальном нападении, что примечательно, избегал прикосновений к груди и поцелуев. Разгром выполнял стимулирующую роль. Когда восток Сакраменто охватила самая настоящая паника, он со злорадством стал повышать ставки. Нападал на спящие пары. Ставил посуду на спину связанного мужчины, угрожая убить его жену или подругу, если мужчина шевельнется и посуда упадет. «Насильник с востока» был бугименом в спальне, неизвестным, который слишком много знал – планировку дома, количество детей, график работы. Лыжная маска и хриплый измененный голос указывали на его второе «я», но каким же тогда было первое?

Управление шерифа округа Сакраменто зашло в тупик. Одних и тех же молодых белых мужчин останавливали неоднократно. Того самого среди них не было. А может, и был. В том-то и заключалась проблема. У всех следователей оперативной группы, занимавшейся НСВ, имелись собственные представления о том, как выглядит подозреваемый, но все они были разными. Белобрысый укурок в армейской куртке. Мормон на велосипеде. Скользкий риелтор с оливковой кожей.

Кэрол Дейли исполняла обязанности старшего следователя группы. После 22-го изнасилования, во время поездки в больницу в три часа ночи с ошарашенной жертвой, она удивила саму себя мрачной мыслью: «Я люблю своего мужа. Я ненавижу мужчин».

Что не давало следователю Ричарду Шелби спать по ночам, так это постоянно растущее количество упоминаний о том, что подозрительный тип, будучи замеченным, уходил «неспешным шагом». Иноходец хренов.

Общественность начала замечать страх в глазах помощников шерифа. НСВ пробрался в их головы. Во все головы в городе. Заход солнца встречали с ужасом. Казалось немыслимым, что он так и не попадется. По законам вероятности наверняка попадется в конце концов, но каким кретином надо быть, чтобы доводить до такого?

А потом, так же таинственно, как он появился в восточных районах Сакраменто, он исчез, – после двух лет террора, с 1976 по 1978 год.

– Ого! – откликнулся Хоулс. – И что же дальше?

Мердок припомнил, что в то время Хоулсу было десять лет и он даже не подозревал о массовом параличе, вызванном этим делом, о его поворотах, обманчивых надеждах и глухих тупиках. С этим делом Хоулса связывали лишь красные пометки «НСВ» на архивных папках.

– Он снова объявился на востоке области залива Сан-Франциско, – ответил Мердок. – Явился к нам.

Хоулс принялся расспрашивать о НСВ старших товарищей и коллег и с удивлением обнаружил, что это дело было поистине знаменитым. У каждого нашлось что рассказать. Заместитель шерифа вспомнил, как над головой постоянно рокотали вертолеты, а по тихим микрорайонам метались лучи прожекторов. Профессор Калифорнийского университета в Дейвисе сообщил, что его первое свидание с женой состоялось во время одного из ночных патрулирований. Кто-то из коллег Хоулса в разговоре с глазу на глаз признался, что его сестра стала одной из жертв.