Я искал тебя тысячу лет (СИ)

Капитан сам был уже очень сильно на грани, и почти не шевелился внутри неё, вызывая целый шквал эмоций и попыток заставить его продолжать: Венди цеплялась за него ногами, сжимала бёдрами, поднималась навстречу, и хныкала, как невменяемая. Её щёки были ярко-розовыми, губы, гоняющие сухой воздух, припухли, чёлка прилипла ко лбу. Немного безумному Джеймсу хотелось одновременно целовать её глубоко, кусать за соски, прижимать к себе, к кровати, к стене, нырять пальцами, держать тело в плену, а волосы – в кулаке, и неистово трахать, но воздуха и рук хватало ему только на что-то одно. Он выбрал последнее. Непонятно каким образом словив оба её запястья, капитан закинул их ей за голову, сжал дрожащее тело в плотное кольцо и из его груди вырвался низкий гортанный рык.

– …но… – он продолжил мысль, с трудом озвученную ранее, – я тебе не послушный домашний мальчик… я дикий…

Едва он начал делать с ней то, что выбрал, как сумасбродная девчонка вся напрягалась, сжалась, зажмурила глаза и, запрокинув голову, отлетела в пульсирующий мир головокружительного прозрачного удовлетворения.

– БЕС… СО… ВЕСТ… НА… Я… !!! – и Джеймс эффектно присоединился к ней, как может сделать это только очень страстный и сильно вожделеющий яркой близости мужчина.

– Разве может быть, родная, – глухо вздыхая в подушку спросил её потом Джеймс, когда без сил распластался на ней, и обмякшая девица, чуть дыша, закопалась коготками в его гриву, – что мы с тобой делаем так вот уже я боюсь даже думать, сколько времени, а у меня сердце выпрыгивает из груди, когда ты обнимаешь меня и почёсываешь за ухом? Или это я стал стар для подобных развлечений, и у меня инфаркт?

Откуда-то из-под его груди зазвучали усталые, но звонкие смешки.

– Глупенький… инфаркт у него, посмотрите… Нет, Джеймс, никакого инфаркта у тебя нет! Это просто ты в меня до сих пор влюблён!

– Просто..?

– Просто!

– А ты?

– А я, как дурочка, до сих пор волнуюсь, когда, знаешь, что?

– Что, родная?

– Когда ты предлагаешь мне локоть, Джеймс! Куда-там до объятий… Локоть, Джеймс, всего лишь локоть, – и мне достаточно, чтобы разволноваться, как маленькой.

– Ты и есть маленькая…

– Твоя девочка?

– Моя леди.

Мы смотрим на Венди и Джеймса, на любовь, которая сияет между ними ярче света всех вместе взятых небесных звёзд, и не понимаем, как можно обладать этим величайшим даром в мире и не позволить себе быть счастливым. Но капитан сам говорил, что имеет особый талант портить что-нибудь с блеском, и такова, к сожалению, была ещё одна его особенность и его доля. Он был не из тех, кто носит героическое бремя бессмысленных обид, не из тех, кто обижается в принципе, но для прощения не всегда требуются обиды, иногда простить нужно, например, себя, а прощать капитан не умел, хотя, отдадим ему должное, он совершенно искренне и очень сильно старался. Удивительная природа чувственности, наградившая Джеймса возможностью испытывать широчайший спектр эмоций, раскрыла в нём не только недоступные большинству простых людей уровни переживания своих самых светлых и прекрасных граней, но и чудовищные глубины вязкой, как болото, боли. И Джеймс медленно и неумолимо тонул в ней, а синяки под его глазами становились чернее.

Венди помогала. Сказочный ангел с большим сердцем, она говорила с ним, напоминала, что сама угодила на остров, и что если бы не доброта Джеймса, то она в первую же луну сгинула бы в той ледяной пещере, покалеченная и изнасилованная. Она находила силы рассуждать о том, что иногда такое случается, что на большой земле это обычное дело, что им просто не повезло, и что чувство вины можно постепенно превратить в светлую скорбь – любовь после потери. Конечно, ей самой потребовалось время, чтобы научиться жить дальше и не обвинять себя в безответственности, и ещё время, чтобы просто говорить на эту тему, не рыдая, но она верила, что сможет однажды вытащить и бедного Джеймса из капкана, в который он поймал себя сам. Порой, в моменты особенной сердечной близости и уязвимости, такие, как сейчас, боль настигала Джеймса, и он не таил её от Венди.

Приглаживая коготками спутавшиеся чёрные кудри, она почувствовала, что дыхание у капитана стало более прерывистым, он лежал на ней, полностью пряча её под своим телом, и Венди аккуратно развернула его лицо от мокрой подушки к себе, открывая Джеймсу доступ воздуха.

– Ты думаешь о ней, да? – ласково прошептала она.