Я историю излагаю... Книга стихотворений

Я был молод в конце войны,
но намного меня моложе
были те, кто рождены
на пять, на шесть, на семь лет позже.

Мне казалось: на шестьдесят.

Мне казалось: на полстолетья,
пережившие лихолетье,
старше мы вот тех, молодят.

Мне казалось, что как в штабах,

как в армейских отделах кадров —
месяц за год — и все! Табак!
Крышка! Кончено! Бью вашу карту!

Между тем они подросли,

преимуществ моих не признали,
доросли и переросли,
и догнали и перегнали.

Оказалось: у них дела.

Оказалось: у них задачи,
достиженья, победы, удачи,
а война была — и прошла.

«Скамейка на десятом этаже…»

Скамейка на десятом этаже,
К тебе я докарабкался уже,
домучился, дополз, дозадохнулся,
до дна черпнул, до дыр себя сносил,
не пожалел ни времени, ни сил,
но дотянулся, даже прикоснулся.

Я отдохну. Я вниз и вверх взгляну,

я посижу и что-нибудь увижу.
Я посижу, потом рукой махну —
тихонько покарабкаюсь повыше.
Подъем жесток, словно дурная весть,
И снова в сердце рвется каждый атом,
но, говорят, на этаже двадцатом
такая же скамейка есть.

«Жалкой жажды славы не выкажу…»

Жалкой жажды славы не выкажу —
ни в победу, ни в беду.
Я свои луга
   еще выкошу.
Я свои алмазы —
   найду.

Честь и слава. Никогда еще

это не было так далеко.
Словно сытому с голодающим,
им друг друга понять нелегко.

Словно сельский учитель пения,

сорок лет голоса ищу.
И поганую доблесть терпения,
как лимон — в горшке ращу.

«Завяжи меня узелком на платке…»

Завяжи меня узелком на платке.
Подержи меня в крепкой руке.
Положи меня в темь, в тишину и в тень,
На худой конец и про черный день.
Я — ржавый гвоздь, что идет на гроба.
Я сгожусь судьбине, а не судьбе.
Покуда обильны твои хлеба,
Зачем я тебе?

Сквозь мутное стекло окна

В окне — четыре этажа,
быть может, двадцать биографий
просвечивают, мельтеша,
сквозь стекла и сквозь ткань гардин
всем блеском разноцветных граней.

Их описатель я — один.

Да, если я не разберусь
сквозь ливня полосу косую,
их радость канет, сгинет грусть,
их жизнь пройдет зазря и всуе,
промчится неотражена,
замрет, отдышит невоспета.
Напрасно мужа ждет жена,
напрасно лампа зажжена,
и все напрасно без поэта.

Куплю подзорную трубу

и посвящу себя труду
разглядыванья, изученья
и описанья. Назначенье
свое, стезю свою, судьбу
в соседских окнах я найду.

«Человечество — смешанный лес…»