Я историю излагаю... Книга стихотворений

Еще лаяли псы и брехали,
еще были злей сатаны,
еще рвали штаны на нахале,
подставляющем им штаны!

Этот лай, этот брех пополуночи

и собачьих цепей перезвон
у меня, современного юноши,
создавали вечности тон.

В громком городе без окраин

бьет в глаза твои вечности свет,
если ты вороньем ограян,
если ты петухом воспет,

если над головою встанет

неожиданная звезда,
если в полночь цепью грянет
пес,
не прекративший труда.

Звездные разговоры

Тишина никогда
не бывает вполне тишиной.
Слышишь звоны? Звезда
громыхает в ночи ледяной.

Зацепилась зубцом

за звезды проходящей обгон.
Вот и дело с концом —
происходит вселенский трезвон.

И набат мировой

объявляет пожар мировой
над моей головой,
от внимания еле живой.

Так и заведен'o

:слышать звезд на осях оборот
никому не дано!
Каждый сам это право берет.

Посчастливилось мне —

я услышал совсем молодой
на родной стороне,
как звезда говорит со звездой.

Рассвет в музее

Я к Третьяковке шел в обход.
Я начал не сюжетом — цветом.
И молодость мне кажется рассветом
в музее.
      Солнышко взойдет вот-вот,
и стены по сетчатке полоснут,
холсты заголосят и разъярятся,
и несколько пройдет минут,
которые не повторятся.

Музей моих друзей и мой!

В неделю раз, а может быть, и чаще
я приходил, словно домой,
к твоим кубам. К твоим квадратам.
         В счастье.

И если звуки у меня звучат

и если я слога слагать обучен,
то потому, что по твоим зыбучим
пескам прошел,
      вдохнул трясины чад.

Как учат алфавиту: «А» и «Б»,

сначала альфу, а потом и бету,
твой красный полыхал в моей судьбе
и твой зеленый обещал победу.

И ежели, как ныне говорят,

дает плоды наш труд упорный —
и потому,
      что черный был квадрат
действительно — квадрат,
и вправду — черный.

Я реалист, но я встречал рассвет

в просторных залах этого музея,
в огромные глаза картин глазея,
где смыслы есть, хоть толку, верно, нет.

Равнодушие к футболу