Я к тебе (не) вернусь (СИ)

По моему телу проходит ледяной озноб от того, как прозвучали последние слова. Я вспоминаю момент, перед тем как потеряла сознание, и пазл идеально складывается. Так вот почему Раян смотрел с такой яростью! Его ненависть была направлена не на меня, а на Себастьяна.

Имя жениха словно ударяет молотом по голове. Я испуганно дёргаю голову к Раяну, но он вдруг пивается в мои губы таким жадным поцелуем, что голова взрывается головокружением. Мысли тают и тело покрывается дрожью, пытаясь задавить мысли о Себастьяне. Раян насилу отрывается от меня и тяжело дышит.

— Спасибо за дочь, — благодарно выдыхает мне в губы, отчего у меня сводит дыхание.

Я, словно завороженная смотрю в его глаза. На секунду мне кажется, что лёд тает и зелень становится ярче и теплее. Но в следующий миг раздается сопение малышки, разрушая момент, и я часто моргаю, а затем смотрю на уснувшую малышку.

— Дай мне ее, — требует Раян и я подчиняюсь.

Он забирает дочь и поднимается, медленно ложа ее в краватку. Я навостряю дыхание, наблюдая, как изгибаются мышцы его крепкой спины, когда он наклоняется над кроваткой. Переживаю, что дочь проснется и начнет плакать, требуя меня, но вместо этого комнате раздается телефонный звонок. Я озадаченно замираю в первые секунды, прежде чем соображаю, что это звонит мой телефон. Раян застывает на секунду, но быстро отмирает, продолжая укладывать малышку.

Я встаю, придерживая на груди одеяло, и тянусь к тумбочке, где лежит мой телефон. Я точно знаю, что оставляла его в другой комнате, но решаю сейчас не акцентировать на этом внимание. Но стоит мне только взглянуть на имя звонившего, как мысли простреливает ядовитой стрелой.

Себастьян.

По позвоночнику ползет колючий шар. Он ведь должен вернуться сегодня! Что, если он приходил? Или прямо сейчас стоит под дверью?

Я бросаю глубоко растерянный взгляд на Раяна, и он, кажется, все понимает без слов. Поджимает губы и кивает, возвращая глаза к заворочавшейся дочке:

— Возьми трубку.

Я послушно провожу дрожащим пальцем по сенсору и прикладываю телефон к уху. Сердце бьётся в панике, потому что я понятия не имею, что ему сказать.

— Себастьян… — робко начинаю я, но меня перебивает женский голос.

— Что? — непонимающе сиплю я, пытаясь разобрать. — Да, это я.

Голос в трубке продолжает говорить, а я чувствую, как мое сердце в один момент вылетает из груди. Телефон вываливается из моих рук, а с горла срывается всхлип.

Я начинаю дрожать, а затем лихорадочно бросаюсь в поисках одежды. Сквозь пелену слёз быстро просовываю ноги в штаны и успеваю застегнуть лифчик, когда руки вдруг дёргают меня на себя и смыкают ладони на лице.

— Эвелин, что случилось?

Вместо слов из горла вырывается ещё один всхлип, а с глаз текут слёзы. Пальцы Раяна стирают их и крепче сжимают мое лицо.

— Эвелин, — четко выговаривает он. — Тихо. Дыши. А теперь скажи мне, что случилось.

— Себастьян… — беспомощно скулю я, объясняя обрывками: — Там была ещё одна лазейка… Ловушка… На них напали… Он в больнице.

Раян двигает глазами по моему лицу ещё некоторое время, не выражая удивления, а затем сдержанно кивает и отстраняется.

— Я поеду с тобой.

Я растерянно моргаю и шмыгаю носом, смахнув со щеки упавшую слезу.

— Я позвоню Мелиссе, чтобы присмотрела за Мией, — лепечу я и быстро хватаю с тумбочки телефон, дрожащими пальцами набирая номер девушки.

* * *

Пока я жду Мелиссу, мне кажется, что стрелки на часах замирают, коварно посмеиваясь надо мной. Мне тяжело найти себе место, руки трясутся и фантазия бурно нашёптывает разные исходы. А все потому что я не помню всего, о чем мне сказала коллега Себастьяна из-за элементарной паники, ворующей слова из контекста. Поэтому я так и не знаю, в насколько тяжёлом он состоянии.

К прибытию Мелиссы я успеваю переодеть Мию, ещё раз покормить, и у меня получается даже немного успокоиться. Она приезжает примерно через два часа, с недоверием поглядывает на Раяна, пока я сбивчиво пытаюсь объяснить ей, что делать, и кивает, обещая, что с Мией все будет хорошо.

Я не боюсь оставлять дочь с ней. Она любит Мию, как родную племянницу и часто уделяет ей внимание.

Пока еду с Раяном в такси, волнение снова обостряется. Я ощущаю его горячую ладонь на своем бедре и плотные короткие поглаживания по спине, но мне некогда зацикливаться на этом, потому что мои мысли бегут одна впереди другой. Это случилось сегодня, может быть, в то самое время, когда я изменяла Себастьяну с отцом своей дочери. И самое ужасное, что я не знаю, насколько серьезно он ранен.

Больница появляется в моем кругозоре неожиданно. Я позволяю Раяну помочь мне и сопроводить внутрь, где он обо всем узнает вместо меня.

Он остается в приемной, а я лечу по коридору, придерживая халат на плечах, норовящий соскользнуть от быстрого потока воздуха. Когда нажимаю на ручку двери, сердце бухкает так, что этот звук отдается в ушах.

Я успеваю облиться холодом и жаром одновременно, пока наконец не открываю ее и вижу Себастьяна, лежащего на больничной койке.

— Эвелин, — на его лице расплывается теплая улыбка и он пытается привстать на локте, но падает обратно, застонав.