Я к тебе (не) вернусь (СИ)

— Нет, — холодно отрезаю, и улыбка Раяна сходит на нет, а брови соединяются. — Еду только я, а ты иди, куда хочешь.

— Что?

— Это ты все подстроил, — озвучиваю я очевидное. — Сначала ты коварно отправил его на это задание, затем на него нападают, а ты появляешься весь в крови, — зло вываливаю на него небеспочвенные обвинения. — Соблазнил меня, прекрасно зная, что после этого я уже не смогу быть с ним. А теперь ты решил добить его совсем? — брови Раяна летят вверх, а мой гнев стреляет с удвоенной силой. — У Мелиссы нет твоего номера и, тем более, она бы стала звонить точно не тебе. Это мерзко, Раян. Видеть тебя не хочу.

Разворачиваюсь и сдираю с себя халат, комкая его по пути. Знаю, что тоже виновата и не уменьшаю своего предательского поступка перед Себастьяном. Раян за мной не идёт, но я точно знаю, что смотрит вслед. Сверлит тяжелым взглядом, от которого спину сильно жжет. Даже если бы все это было не так, он не из тех, кто будет догонять и оправдываться. Больше не из тех.

* * *

До дома я еду примерно полчаса. Пока в пути, быстро набираю Мелиссу и убеждаюсь, что у нее все идёт хорошо, что ещё больше разжигает обиду на Раяна. Прошу таксиста ехать быстрее и отключаю телефон, стараясь перестроить мысли.

Я чувствую себя разбитой. В груди сильно ноет, а на глаза выступают слёзы. Я даже не знаю, что больше меня подавляет, расставание с Себастьяном или поступок Раяна. На душе так паршиво, что хоть волком вой.

Когда переступаю порог дома, Мелисса встречает меня беспокойно и пытается обо всем расспросить. Мои ответы не удовлетворяют ее, она расстраивается, хотя пытается не подать виду и давить не осмеливается. Чувствую себя ещё паршивей из-за того, что обидела ее своей отстраненностью, но у меня даже не хватает сил, чтобы просто попросить у нее прощения.

Выдавив из нее обещание перезвонить, когда доберется домой, я провожаю ее и занимаю себя ребенком. Телефон все же приходится включить, чтобы получить ожидаемый звонок от Мелиссы и… Больше ничего.

Ни одного пропущенного вызова.

Раян не поехал за мной. Не стал догонять, звонить и объясняться, что только подтверждает его причастность к состоянию Себастьяна.

Господи, кем он стал? Когда вспоминаю его утреннее появление, я отчётливо понимаю, что кровь, которой была пропитана его одежда, явно чужая. Он ранен, но в данном случае порез на его боку действительно можно назвать только царапиной. Мне страшно думать о том, во что он ввязался и какие могут быть последствия. Настолько страшно, что мысли просто затапливают меня, словно бурная река после наводнения. Неужели Дориан был прав?..

А ещё Себастьян… Все кончено. Мне невыносимо от мысли, что я сделала ему больно. Он наверняка разочаровался во мне и, что ещё хуже, возненавидел. После этого я даже не смогу его навещать в больнице. Это же значит, что нужно будет смотреть ему в глаза, но как я смогу? Даже если попытаюсь, не факт, что он просто не выставит меня за дверь.

Когда стрелка на часах показывает почти десять вечера, я уставшая и раздавленая, практически падаю на кровать. Остаться приходится в нашей спальне, потому что обратно перенести детскую кроватку мне не по силам, да и в этом больше нет острой необходимости. Едва я погружаюсь в сон, как меня будит плач Мии. Так происходит несколько раз до полуночи, что выматывает меня окончательно. Посреди глубокой ночи дочь наконец решает дать мне передышку и я с измученным удовольствием засыпаю.

В какой-то момент мне кажется, что я слышу скрип двери. Тихий и протяжный. Решив, что мне это чудится в сонном дреме, я поворачиваюсь на бок, но вдруг ощущаю, как кровать позади меня прогибается и горячая ладонь опускается на мой живот, одним толчком прижав мою спину к твердой груди.

Мои глаза распахиваются сами по себе и из груди вырывается вздох.

— Раян! — едва не выкрикиваю я, конечно же догадавшись, что это он. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Тише, — спокойно говорит он, выдыхая воздух мне в висок. — Ты разбудишь Мию.

Я силой удерживаю возмущенное фырканье, закипая внутри. Это уже переходит все границы!

— Отпусти меня, — зло шиплю я, пытаясь выкрутиться из тесных объятий и быть при этом как можно тише, потому что да, если разбудить Мию, то сна мне не видать ни в одном глазу. В ближайшие часа два так точно.

Раян тяжело вздыхает и только усиливает давление, прижимая меня впритык к своему телу.

— Эвелин, пожалуйста, давай спать, — просит он. — Я устал как собака.

Я все же фыркаю, хоть и не так громко, как бы хотелось, но сопротивляться прекращаю.

— От чего же ты устал? Может от соскабливания засохшей крови со своей одежды? — язвлю я. — Убери от меня руки, — дергаюсь ещё раз, но он перехватывает мои запястья одной рукой и стискивает их, прижав плотно к животу.

— Когда ты уже примешь тот факт, что я тебя не отпущу? — чуть устало спрашивает Раян и хрипло выдыхает в затылок: — Спи. Утром поговорим.