Читаем Я хирург. Интересно о медицине от врача, который уехал подальше от мегаполиса полностью

Из анамнеза стало ясно, что женщина сидела в компании друзей со своим молодым человеком. Ели-пили, веселились, употребляли алкогольные напитки, отдыхали. В шутку или всерьез, в какой-то момент ее молодой человек сказал, что больше не любит ее, после чего пара поругалась. Возбужденная и обиженная женщина сказала, что, если это правда, она готова себя убить, на что последовал ответ: «Делай что хочешь. У тебя духу не хватит».

Решив доказать обратное, женщина пошла на кухню, взяла кухонный нож длиной около 15 сантиметров и шириной два с половиной — три сантиметра и правой рукой нанесла себе удар в область сердца. По крайней мере, она так думала.

Но… что-то пошло не так. Испуганный парень и компания друзей вызвали скорую помощь, которая и привезла ее к нам, в отделение неотложной хирургии, с диагнозом «проникающее ножевое ранение брюшной полости».

Я не стал дожидаться анестезиологов, и так было понятно, что срочно необходимо поднимать ее в операционную и делать ПХО[25] раны. Осматриваю, вижу, что рана не на животе, а на грудной клетке, следовательно, необходима помощь торакального хирурга. В приемнике я не стал обращать внимание на рану, поскольку скорая помощь поставила несколько иной диагноз. Позвал торакального хирурга и начал осматривать «свою» область.

Локальный статус: живот симметричной формы, равномерно участвует в акте дыхания, ран на животе не обнаружено, повреждения кожных покровов отсутствуют. А вот в области мечевидного отростка, на два сантиметра выше него, зияет колото-резаная рана размерами два на два с половиной сантиметра. Думаю про себя: «Скорая, как всегда, привезла ножевое ранение грудной клетки абдоминальным хирургам», то есть к нам. В операционной я сделал ПХО, полностью обработав рану. Раневой канал имел ход справа налево и спереди назад, так как пациентка вонзала нож правой рукой; дном раны оказалась грудина. Не найдя показаний к хирургическому пособию абдоминального хирурга, передал пациентку в руки торакального хирурга. Он, в свою очередь, произвел осмотр, наложил швы и перевел пациентку к себе в отделение для дальнейшего наблюдения.

Если бы холодное оружие ушло несколько левее и выше, то, скорее всего, попало бы прямо в сердце.

А ирония этой истории заключается в том, что нож попал в грудину, которая приняла на себя весь удар, защитив таким образом жизненно важные органы от повреждения. «Дуракам везет», — подумал я.

Берегите себя, дорогие читатели!

<p>Типичное дежурство</p>

Хирург хирургу — друг.

Смена была бешеная, ни минуты покоя. Этот день я запомнил очень хорошо, поэтому могу рассказать о нем в красках.

Было ничем не примечательное утро, в которое я только принял дежурство у коллеги. Поступил первый пациент. «Доктор, а почему все хирурги такие накачанные и руки у них волосатые?» — с такого вопроса началась смена. Я не смог ему ответить, даже несколько растерялся и задумался.

Пациенту было около 25 лет, привезла его скорая помощь с диагнозом «правосторонняя паховая грыжа с ущемлением». При визуальном осмотре в паховой области грыжевых выпячиваний нет, пальпаторно[26] — небольшое уплотнение, болезненность при надавливании.

Направил пациента на УЗИ паховой области, в ходе которого было заключение: подозрение на воспаление лимфатического узла паховой области справа. Пригласил на консультацию гнойного хирурга.

Специалист посмотрел, оставил свою запись, дал определенные рекомендации, после чего пациента отпустили домой на амбулаторное лечение. Помимо этого, парня в приемном отделении сидели пациенты, которые ожидали результатов анализов, заключений УЗИ и рентгенодиагностики. В таком ритме прошло мое утро, как и весь последующий день.

На часах — около двух ночи. Всех пациентов проконсультировал, направил на диагностические процедуры, сделал назначения и большую часть пациентов после этого отправил домой, написав справки, — грубо говоря, «раскидал» всех. Промелькнула мысль подняться в ординаторскую и хотя бы часик поспать, ведь на следующий день еще предстояло работать, но случилось все как всегда.

Я уже собирался уходить, когда в приемное отделение зашел пациент со словами: «Помогите!» Молодой человек держался за живот, а по его рукам текла кровь темно-вишневого цвета. Понимая ситуацию, спрашиваю: «Чем?» Отвечает: «Вроде ножом».

Пациент был экстренно отвезен в операционную. Сделали всю необходимую предоперационную подготовку: анестезию, инфузию кристаллоидных растворов до восстановления показателей гемодинамики, обработали операционное поле. В левой боковой области парня были три колото-резаные раны размерами два на три сантиметра. При ревизии ран две из них оказались непроникающие, а верхняя — проникающая в брюшную полость: предстояло срочно оперировать.

Перейти на страницу:

Все книги серии Профессия: врач. Невыдуманные истории российских медиков

Милосердие смерти
Милосердие смерти

Если спросить врача-реаниматолога о том, почему он помнит только печальные истории, он задумается и ответит, что спасенных им жизней, конечно же, большинство… Но навечно в сердце остаются лишь те, кого ему пришлось проводить в последний путь.Спасать жизни в России – сложная и неблагодарная работа. Бесцеремонность коллег, непрофессионализм, отсутствие лекарств и оборудования, сложные погодные условия – это лишь малая часть того, с чем приходится сталкиваться рядовому медику в своей работе. Но и в самый черный час всегда остается надежда. Она живет и в сердце матери, ждущей, когда очнется от комы ее любимый сын, есть она и в сердце врача, который несколько часов отнимал его у смерти, но до сих пор не уверен, смог ли…Истории в этой книге не выдуманы, а собраны по крупицам врачом-реаниматологом, который сделал блестящую карьеру в России и бросил все, когда у него попытались отнять самое ценное – человечность. Это честный рассказ о том, чего нельзя узнать, не поносив медицинского халата; о том, почему многие врачи верят в Бога, и о том, как спасение одной чужой жизни может изменить твою собственную.

Сергей Владимирович Ефременко

Биографии и Мемуары
Вирусолог: цена ошибки
Вирусолог: цена ошибки

Любая рутинная работа может обернуться аварией, если ты вирусолог. Обезьяна, изловчившаяся укусить сквозь прутья клетки, капля, сорвавшаяся с кончика пипетки, нечаянно опрокинутая емкость с исследуемым веществом, слишком длинная игла шприца, пронзившая мышцу подопытного животного насквозь и вошедшая в руку. Что угодно может пойти не так, поэтому все, на что может надеяться вирусолог, – это собственные опыт и навыки, но даже они не всегда спасают. И на срезе иглы шприца тысячи летальных доз…Алексей – опытный исследователь-инфекционист, изучающий наводящий ужас вируса Эбола, и в инфекционном виварии его поцарапал зараженный кролик. Паника, страх за свою жизнь и за судьбу близких, боль и фрустрация – в такой ситуации испытал бы абсолютно любой человек. Однако в лаборатории на этот счет есть свои инструкции…

Александр Чепурнов

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии