Я хочу стать Вампиром…

— Подождем их здесь, — продолжил он. — А вообще, как так? Шири спокойно ходит по улицам, залитым солнцем, а ты боишься выйти из тени, как будто тут же начнешь дымиться?

— Это земля. Связь Шири с этими землями куда сильнее, чем моя, и эта сила поддерживает ее. Помнишь этот фильм о валашском графе, который пересек океан под покрывалом земли, собранной вокруг его замка?

— Да, я смотрел его.

— Ну вот, все довольно просто. Кроме самого графа.

— В смысле? — Он смотрел на ее лицо, всегда такое отстраненное, но сейчас, когда они стояли в тени, скрывающей их от солнцепека, который здесь заменял воздух, когда они просто смотрели друг на друга, и золотые волосы Эфрат как змеи обвивали его, а шелк ее длинного платья укутывал их обоих в легкое облако, сейчас, когда здесь были только они двое, она казалась совершенно другой. Так можно часами смотреть на то, как льется лунный свет через оконную раму, как луна медленными шагами пробирается все дальше и дальше в комнату, чтобы наконец пригласить вас в путешествие всей вашей жизни.

— Граф буквально взял свою землю с собой, в нее корнями уходила его сила. Благодаря ей он преодолел время, посмеялся над смертью и приобрел массу хорошей недвижимости. Все ради чего? Он хотел вернуть любовь всей своей жизни.

— А где в этом мире ты можешь ходить под солнцем? — Можно было подумать, Рахмиэль не расслышал то, что она сказала.

— Я слишком стара, чтобы где бы то ни было ходить под солнцем, — уклончиво ответила Эфрат и шагнула навстречу Шири, которая никогда не обременяла себя излишней одеждой, а под небом Италии и вовсе решила, что ткань нужно экономить.

— Как тебе итальянское солнце, детка? — Шири заключила ее в объятия.

— Как и любое другое, непереносимо и удушающе, — ответила Эфрат. Они простояли какое-то время, держа друг друга в объятиях. Их спутники молчали и терпеливо ждали, что было неудивительно: половина улицы замедлила шаг, чтобы полюбоваться двумя девушками, а может быть, реальность была простым отражением происходящего в их сознании.

— Не буду спрашивать, хотите ли вы погулять. — Шири наконец отпустила подругу и мир вернулся к своим привычным отношениям со временем.

— Вот уж не стоит. — Эфрат отступила обратно в тень. — Где ваша машина?

— Мы пришли пешком… — подал голос Гедалья, что для облаченного в Gabbana можно считать подвигом.

— Вы что?! Вы… нет, я отказываюсь в это верить! Это слишком для меня! — сокрушалась Эфрат, прижимаясь к Рахмиэлю, укрывающему ее в своих объятиях.

— Не могу не поддержать это заявление. — Шири посмотрела на Рахмиэля, для которого мир снова вышел за пределы оговоренных большинством возможностей. Тишина. Ничего, даже стука собственного сердца. Никаких ощущений. Пропал ветер, пропало солнце и даже Эфрат, которую он укрывал руками, как будто исчезла. — Почему ты еще жив и почему ты все еще здесь, мальчик?

— Потому что я так решил. — Он скорее подумал, чем сказал это. — Потому что это мой выбор.

— Отличный выбор! — Шири улыбнулась, и белоснежная улыбка, очерченная алой помадой, вернула в мир звуки, ощущения и Эфрат. — Тогда мы можем, не теряя времени даром, вызвать машину и отправиться в гости к нашим общим друзьям.

Эфрат повернулась к ней и не произнесла ни слова вслух, а Шири не произнесла ни слова вслух в ответ.

— Я надеюсь, эта вечеринка понравится мне не меньше предыдущей. — Рахмиэль взял Эфрат за руку, и в ответ та мягко сжала пальцы. Она все еще молча смотрела на Шири. Гедалья стоял рядом с Шири, почти не двигаясь и никак не показывая своего интереса к происходящему. Рахмиэлю было сложно понять его. Хотя, если задуматься и забыть на секунду обо всем, что помогало отвлечься от мыслей, то где-то вдалеке можно расслышать ту тишину, что слушал Гедалья и которая минуту назад окружала самого Рахмиэля.

— О, я в этом не сомневаюсь, — голос Эфрат был спокойным и тихим, — мы об этом позаботимся.

— Мы? — переспросил Рахмиэль.

— Конечно, ведь это друзья не только Шири, но и мои тоже.

— Если мы разобрались с планами, давайте действовать. — Шири вытащила телефон из миниатюрной лаковой сумочки, дополнявшей ее ансамбль из черного мини-платья и высоких, очень высоких шпилек.

Никто ничего не говорил, пока они ехали. Обменявшись любезностями с водителем, все четверо перемещались дальше в молчании. Стороннему наблюдателю могло показаться, что они просто утомлены жарой и солнцем. Но зачем же тогда было надевать на себя столько черного? Впрочем, кому это интересно. Водитель забудет, что видел их сразу после того, как они выйдут из машины, как забудет и то, куда отвез.