Я хотел написать книгу, но меня чуть было не съел гигантский паук

— Здарово, — сказал один из них улыбаясь.

— Че ты молчишь? — злился второй.

— Да он дурак же, — сказал третий.

Очевидно, что они пытались достать его. Им нужен был повод, чтобы позвать охрану. Как только Егоров закричит или выйдет из себя, они сделают вид, что он ударил одного из них, они выставят все так, что Егоров напал на них. Тогда, его неизбежно посадят в ШИЗО.

Но, я поясняю вам это лишь для того, чтобы вы понимали, чего хотят эти граждане (как их называет Егоров). Сам же Егоров хочет другого. Он хочет, чтобы его веры стало достаточно для того, чтобы эти трое убили друг друга сами. Чтобы они избавили сами себя от мучительно бессмысленного проживания дней.

— Ну и че ты сделаешь, дурачок? — спрашивал первый.

— Ну, был бы ты девкой, он бы тебе, может че и сделал, — смеялся третий.

Двор СИЗО был достаточно большой. Двора СИЗО хватало, чтобы охрана, рассредоточенная по сторонам, не могла слышать, о чем, говорят зэки в центре двора. Один из таких охранников, бывший моряк с хорошими густыми усами, смотрел на Егорова, в окружении трех отморозков. Ему казалось, что Егоров заслужил все, что с ним может произойти. Охранник считал, что таких вот уродов как Егоров — нужно убивать. Поэтому, если прямо сейчас Егорова загнут или начнут бить, или, дай Бог, резать — он, охранник, не станет вмешиваться.

Именно поэтому, услышав крики, охранник обрадовался. Он отвернулся в другую сторону, сделав вид, что там, в другой стороне есть вещи, нуждающиеся в его внимании.

Именно поэтому, охранник не сразу узнал о том, что Егоров на одно мгновение разочаровался в своей вере. Он вдруг засомневался, что эти трое граждан станут сами себя убивать. Он не увидел рядом с собой Ротакора, который бы собрался наказать этих граждан. Разочаровавшись в своей вере (даже на одно мгновение), Егоров шагнул в сторону первого гражданина. Егоров решил, что этот первый гражданин главный из этой троицы.

Прежде чем раздался крик, который заставил жителей всего района искать в поисковиках на домашних компьютерах и смартфонах «убийство сизо-1 калининград» или «новости сизо-1 происшествия», Егоров оскалился. Он наклонился к первому гражданину и схватил его зубами за кадык. Это было похоже на дурацкую свадебную игру, когда нужно откусить яблоко, висящее на веревке.

Егоров отгрыз гражданину кадык. Вся злоба несчастного, одинокого, разочаровавшегося в собственной вере (на одно мгновение), маленького человека, вцепилась в шею простого идиота в СИЗО. Он неистово вгрызался в его шею.

Когда охранник прибежал к Егорову, его удивило многое, но главным оказалось вот что: на шее уже мертвого зэка была большая дыра, из которой, пульсируя, выходила кровь. Дыра была в районе кадыка. Так вот, удивило охранника то, что куска шеи, отсутствующего у зэка, не было нигде вокруг, а Егоров, довольно и умиротворенно жевал то, что было лучше казенных харчей.

46

Елена принимала душ. Она под тёплым напором воды. Она покачивала головой, наслаждаясь прикосновениями воды.

Елена неспешно позавтракала и через три часа после душа лежала на кушетке в моем кабинете. То ли это были духи, то ли она ещё пахла свежестью шампуня и мыла. Она рассказывала, глядя на светодиодную лампочку под потолком (между прочим, чудесное изобретение эти лампочки! Страшная экономия по счётам за электроэнергию), о своём детстве.

Ее рассказ был сбивчивый и неточный. В ее рассказе, лишенным всяческих деталей, был вырезан «смысл». Давайте, поясню: человек, при вопросе о его детстве, в основном, рассказывает так, словно перед ним торт, поеденный ребёнком. Торт, некогда имевший ряд бисквитных коржей, чудесную пропитку между коржами, крем и ягоды наверху, теперь имеет лишь коржи, облизанные и пресные.

Она рассказывала о детстве, стараясь, как ей казалось, передать «суть». При этом, очевидно, создавалось впечатление неправильное, ошибочное.

Она говорила мне о том, что ее родители врачи. Она говорила, что отец, не чита ее матери, пьёт, но алкоголиком не является. Потом, она пояснила, что он пьет каждый вечер, а наутро идёт на работу. Она говорила, что отец ее гинеколог. Что он некогда был человеком довольно известным и значимым в медицине, но, на сегодняшний день, отошёл от дел и не занимается ничем, кроме выпивки. Она добавила, чуть приподнявшись и проглядывая на меня, что ей на это абсолютно плевать.