Я красавчик. И это бесспорно

— Да нет же, нет, — прижимает она ладонь к столешнице. — Просто это и так понятно. Я… упала тебе на голову внезапно, скандал этот ещё с Наташей… Она не тот человек, который сделает вид, что ничего не было. Злопамятность — очень характерная черта её характера. Мне не хочется, чтобы у тебя были неприятности.

— Давай ты не будешь решать за меня, как мне поступать и кого в собственную квартиру водить, — продолжаю высказывать и, как зверь, мечу территорию, куда никому заходить нельзя.

— Прости, — вздыхает Надя, и мне становится неудобно. Зачем я так с ней?

— Оставайся, — я не прошу, но где-то очень близок к этому: я не могу сейчас думать, что останусь в своей квартире один. — Ты мне не мешаешь, а скоро я вообще уеду за границу на соревнования, так что побудешь на хозяйстве, за квартирой присмотришь. А потом придумаем что-нибудь, если тебе всё же захочется съехать. Подыщем вариант, где тебя точно не обманут.

Она хмурит брови и задумывается, словно решает задачку и путается в ходе собственных мыслей. Тот хрен из телефона. Точно.

— Или у тебя есть особые причины, по которым ты хочешь поскорее отсюда уйти? — получается обвинительно-зловеще.

— Нет-нет, — Надя отвечает чересчур поспешно, и я понимаю: точно он, этот неизвестный, что названивал ей не так давно.

Кто он? Что его с ней связывает? И пока я смотрю, как она всё ещё колеблется, в голову непрошено лезет мысль о частном детективе. Пусть бы заодно и о Наде кое-что разузнал, иначе, не имея на руках никаких конкретных фактов, можно попасть в крупные неприятности. Куда покрупнее, чем скандал с её сестрицей.



=19. Надя

Бесплатный сыр бывает только в мышеловке — это я уяснила давно. Но мне нравилось быть мышью в этом доме. Сразу не оценила, а сегодня вечером присмотрелась. Здесь уютно, несмотря на то, что на этих квадратных метрах живёт мужчина.

Здесь всё нестандартно, сделано по-своему и с любовью. Я могла судить об этом хотя бы потому, что в соседней квартире жила моя сестра с мужем. Я у них была всего полтора раза, но разница в глаза бросается.

«Мой размерчик», как говорят. Творческая натура во мне эстетствовала. А ещё я невольно подумала, что жильё человека — его отражение. Сеня явно был неравнодушен к месту, где жил. Я бы, наверное, посмотрела на дом Славы. Но даже сама мысль о напористом ухажёре испортила настроение.

Он позвонил ещё раз ближе к ночи.

— Ничего не могу с собой поделать, — вздыхает он. — Скучаю по тебе, Надь.

«А я нет», — чуть не слетает с языка, но я сдерживаюсь. Вдруг понимаю: он чужой, неуютный. Я всегда напрягаюсь в Славином присутствии. Я не девочка-одуванчик, отнюдь, но он меня подавляет, дышать не даёт. И надо со всем этим как-то заканчивать. Сказать правду, например. Что он хороший, порядочный, но не мой.

По телефону, к сожалению, такие вещи не сообщают. Надо бы поделикатнее всё же.

— Я после выходных возвращаюсь. Считаю минуты, а ещё так долго ждать, — тоскует где-то там Слава. А я слова доброго для него выдавить из себя не могу, но пытаюсь.

— Думай о работе, это всегда отвлекает от ненужных мыслей, — выдаю совет на ночь.

— Мысли о тебе — это что-то ненужное? — обижается Слава, и я вздыхаю.

— Прости. У меня… тяжёлый день выдался. Я устала. Спать хочу.

Ёлки-палки! Это звучит почти что как «у меня голова болит» — отмазка всех жён, которые не желают заниматься с законными мужьями сексом.

— Поделись? — настаивает Слава. Нечуткий он какой-то. Девушка устала, а ему подробности подавай.

— Тебе будет неинтересно, — уклоняюсь от затяжного разговора. — Так, по сути, бытовые мелочи. Вас, мужчин, они не очень заботят и задевают, а девочки вечно из-за всякой ерунды расстраиваются. Я засыпаю на ходу. Давай поговорим потом?

— Ладно, — вздыхает Слава, — как приеду — обязательно расскажешь о своих мелочах. Мне интересно всё, что тебя касается.

Я с облегчением отключаюсь и прижимаю телефон к груди. Время выиграно, а приедет — всё ему скажу. Пусть поищет другой объект для своей гиперопеки. На свете очень много девушек, что примут его внимательность на «ура». Да хоть Соню Соника взять — обрати он на неё внимание, она бы, вероятно, и со своей синюшности сползла, в человека превратилась. Но Соньке на самом деле идёт её радикально синий цвет, а я злая.

Немного попинав себя за язвительность, я решила, что утро вечера мудренее и выключила свет.

И тут началось самое страшное: я не смогла уснуть. Ворочалась, мысли разные в голову лезли. Поцелуй почему-то в коридоре вспомнился. И то, как Сеня касался меня в кухне… Хотелось встать и… не знаю. Посидеть с ним? Поговорить? Получить ещё один поцелуй, но уже не злой, а настоящий?..

Среди ночи мне почудилась музыка. Я решила, что совсем с ума сошла. Но встала и вышла из большой красивой спальни, где никак не могла сомкнуть глаз, побрела привидением по большой квартире.