Я краснею. История девочки, ставшей красной пандой

Передо мной стояла бабушка в образе красной панды. Господи, да она же тоже такая же панда, как я.

Бабушка ответила мне решительным взглядом.

– Потерять дочь я сегодня не намерена. – А тёткам крикнула: – Что вы стоите, как истуканы?

Тётки одна за другой бросились к нам, по дороге ломая свои талисманы. В следующую секунду перед моими глазами выросли ещё четыре красные панды, которые отдалённо напоминали моих тётушек.

Их возглавила тётя Чень.

– А ну-ка, посторонись, молодёжь! – приказала она мне, отпихнула в сторону и взялась за маму.

– И мы, и мы! – поспешила на помощь тётя Пины

Я стояла разинув рот.

– Что вы делаете? А если больше не сможете обратно?..

Обе маминых кузины только отмахнулись.

– Она нам родня или кто? – крикнула тётя Лили.

– Ей нужна наша помощь! – добавила тётя Хелен, кряхтя, пока тащила маму в сторону круга.

Мы налегли все вместе, и туша сдвинулась с места.

– Запевайте! – приказала бабушка.

Тётки послушно заголосили, но круг только блеснул пару раз и погас с шипением.

– Громче! – подал голос господин Гао. – Пойте от всего сердца!

– Ещё громче! – подключился папа. – Круг не работает!

Сердце у меня заныло. Может, мама так никогда и не вернёт своё человеческое обличье. Из-за меня.

И в этот самый момент со стороны фан-зоны раздалось неумелое тыц-тыц. Это Мириам, Эбби и Прия пробовали свои силы в битбоксинге. Тайлер помогал на ударных. Друзья пытались нам помочь.

А потом откуда-то сверху послышались первые строки песни «Ты такая одна». Этот ангельский голос я узнала сразу. Господи, не может быть...

Я зашарила глазами по стадиону. Устроившись на куче обломков, Робер пел самую потрясающую песню всех времён и народов. Вскоре к нему присоединились и остальные Пацаны. Это было невероятно. Я чуть не расплакалась. Мои друзья, мои родные и моя любимая группа вместе пытались спасти мою маму.

Внезапно круг ярко вспыхнул. Фанаты, попрятавшиеся было под сиденьями, повылезали наружу и стали подпевать. Мы с тётушками налегли с новой силой и наконец-то свалили мамино тело в круг.

Папа ткнул пальцем вверх.

– Он успел!

На краю стадиона сидел господин Гао. В небе оставалась видна лишь крохотная полоска кровавой луны. На эту полоску и направил господин Гао свой меч из монеток.

Ярко-красный луч света упал маме на лоб, прямо между глаз. Круг разгорался. Ритуал работал! Вокруг нас поднялся мощный вихрь и затряс стены стадиона.

Я почувствовала, как моё тело отрывается от земли. Мама, бабушка, тёти – все они тоже парили. Внезапно – слепящая вспышка... и мир потонул во тьме.

Глава 37

Когда я открыла глаза, вокруг снова шелестел бамбуковый лес. Сквозь прочные стебли пробивался мягкий зеленоватый свет. Я втянула носом бодрящий свежий воздух, и на душе стало спокойнее. В прошлый раз я как-то не обратила внимания, до чего же умиротворяюще действует это место.

Однако я была здесь одна.

– Мам? Ма-ам!

Она ведь тоже должна была здесь оказаться.

Я стала пробираться вперёд, сквозь листву и стебли. Издалека доносился чей-то плач... Неужели это...

Я побежала на звук.

– Мам? Мама!

Она сидела на земле, сгорбив плечи. По ним распадались в беспорядке длинные красные волосы. Выглядела она подавленно.

Я тихо подошла к ней.

– Мам? Ты в порядке? Нам надо...

Она подняла глаза, и я ахнула. На меня смотрело не мамино лицо – не то лицо, которое знала я. Передо мной сидела девчонка всего на пару-тройку лет старше меня. В очках и сильно удивлённая моим появлением.

– Мам?

– Прости меня, – залепетала она. – Это всё я виновата... – и снова зарыдала.

Я опустилась рядом с ней на колени и постаралась успокоить.

– В чём, в чём виновата? Что случилось?

– Я... я её поранила... – проговорила она, утирая слёзы, робкая, точно зайчонок.

– Кого – её?

– Мою маму! – ответила она. – Я тогда очень рассердилась... и потеряла голову. – И она снова зарыдала.

Шрам. Вот откуда у бабушки шрам.

– Мне надоело во всём быть идеальной! – отчаянно вырвалось у девочки передо мной. – Мне всё равно никогда не стать такой, как она хочет. Как все хотят.

Почему она мне этого раньше не рассказывала? Столько всего могло пойти по-другому.

Я обняла её и погладила по волосам. Непривычно было видеть маму без идеальной укладки. Обычно у неё волосок к волоску.

– Знаю, оно всё время так кажется, – проговорила я, и по моей щеке тоже скатилась слеза. – Но на самом деле это неправда.

И мы обменялись слабыми улыбками.

– Думаю, ты, мам, и есть идеальная – для меня. И вместе мы – семья.

Я поднялась на ноги и протянула ей ладонь.

– Давай вставай, – мягко сказала я.

Мама взяла меня за руку, и я повела её вперёд через стебли бамбука. В памяти всплыло ощущение, как мы гуляли с ней вдвоём по улицам китайского квартала, когда я была маленькой. Я тогда держалась за неё своей маленькой ручонкой. А на этот раз роль взрослого играла я.

Пока мы шли через бамбуковый лес, мама менялась, точно времена года, из подростка в молодую девушку, а затем и в женщину, которую я знала как маму.

Наконец впереди послышалось кудахтанье тёток.

– Надо идти их искать! – повелевала бабушка.