Я люблю нелюбимого брата (СИ)

– Отец сейчас с Кирюшей, к нему пускают по одному и буквально на три минуты, не дольше.

Мать обняла меня и поцеловала в щеку. Она была очень беспокойна. Волнение выдавали припухшие от закусывания губы, пальцы сцепленных в замок рук побелели от напряжения.

– К Кире уже можно? – обрадовался я. – Отлично, наконец-то я смогу его видеть.

Я поднялся с кушетки, мои ноги ужасно затекли, было трудно держать на них собственное тело, но я не обращал на это внимание и помчался на радостях к палате моего Киры.

Боюсь открыть дверь палаты, хочу это сделать, но ужасно боюсь. Мне стыдно смотреть на брата и понимать, что это из-за меня он сел за руль какой-то непонятно откуда взявшейся машины. Он ужасный водитель, да еще и на нервах весь был. Кира страшен в гневе, и это все знают. Он не может совладать со своими эмоциями, он не умеет это делать. Сколько раз разбивалась посуда в доме, падали карнизы, а сколько мобильных телефонов поменял Кирилл уже даже не сосчитать. Было забавно и даже весело наблюдать, как он ругается в трубку на собеседника, а потом вместо обычного «Пока» или сброса, просто швыряет телефон в стену, разбивая его в хлам.

Я невольно улыбнулся и открыл дверь…

Глава 6.

Я зашел и замер. Казалось, стены светятся своей навязчивой белоснежностью. Видно, Аристарха это тоже раздражало, он занавесил окно, чтобы хоть немного отгородиться от этого смертельно-чистого цвета.

На кровати мирно лежал Кира. Аппарат ритмично попискивал, экран неярко светился, отображая какие-то показатели, тем самым доказывая, что брат еще жив. В бледную худую руку воткнули систему питания через капельницу. Русые волосы спадали к плечам, сейчас они были слегка взлохмачены и неаккуратны, я впервые их видел в таком состоянии, Кира всегда следил за своей прической. Единственное, что осталось от прежнего Кирилла в его теперешнем внешнем виде, – это легкая ухмылка, она никогда не сходила с его губ.

– Как будто спит, правда?

Я повернул голову и увидел измученного Аристарха. Он стоял в конце палаты, я изначально даже не понял, каких больших она размеров.

– Он такой тихий сейчас, – проговорил он, медленно направляясь ко мне, а я всё стоял и смотрел на брата. – Макс, я не переживу, если он не очнется!

Тут я впервые увидел слёзы отца. Он всегда был таким сильным и волевым человеком. Добрым, но в тоже время и хладнокровным. Я не мог даже шевельнуться. Мои ноги словно приросли к полу палаты, мне было сложно дышать. Аристарх крепко обнял меня, и только в эту секунду я обмяк.

– Он поправится, обязательно. Он не может вот так просто нас оставить, – еле слышно прошептал я отцу, когда он плакал на моем плече.

Я не верил своим глазам. Кира не лежал в коме, он просто спал. Вот я его сейчас разбужу, и он получит у меня по первое число за то, что так всех нас напугал. Но он не думал просыпаться. Всё так же лежал и никак не реагировал. Безумно красивый, таких людей я не видел никогда. Такие люди, как он, не могут умереть, только не они.

– Поговори с ним, сын. Врачи говорят, что он всё слышит и понимает, просто пока что не может нам ответить, – попросил отец, сильно сжав мое плечо, и тихо вышел из палаты.

Мы остались вдвоем. Даже в такой ситуации мне было неловко оставаться наедине с братом. Мы слишком редко проводили с ним время вместе, если не считать последних дней и репетиций «Бедлама».

Всё-таки Кир научил меня многому, вернее сказать, он выдрессировал меня. Я не могу дать волю эмоциям при виде него. Даже Аристарх прослезился, а я не могу. Не потому что мне не больно от того, что мой брат при смерти, а просто потому, что он меня таким сделал. Я долго терпел его выходки и сейчас снова терплю его очередную, конечно, самую страшную. Присаживаюсь на стул рядом с ним.

– Ты просто спишь, Кира, – тихо шепнул я, касаясь его холодной руки.

Так странно касаться брата. Вот так просто взять его руку, дотронуться до шеи, лица и не ожидать от него никакой реакции. Я спокойно запустил свою пальцы в его шелковистые волосы, провел по ним рукой. Затем наклонился и вдохнул их аромат. Меня как будто током ударило, вдруг стало настолько больно и невыносимо, что я моментально зажал себе рот ладонью, чтобы просто не заорать от боли. Я зажимал рот, что есть силы, только бы так просто не опозориться перед ним.

Я хороший ученик, я научился справляться с болью, он мне показал, как это нужно делать. Переждав этот момент, я взял ладонь брата и прижал ее к своей горячей щеке.

– Ты обязан вернуться к нам. Папа сам не свой. Он ужасно волнуется, мама тоже. Ты им нужен, не поступай с ними так, – молил я его, уговаривая очнуться. – А еще ты нужен мне. Ты всегда был мне нужен, как только я тебя увидел. Того мальчика беззащитного с дурацкой игрушкой в руках. Мы – одно целое, Кира. Без тебя я не смогу жить дальше.

Я начал всхлипывать. Я не чувствовал уже собственное сердцебиение, я просто хотел, чтобы он меня услышал…

– Кира, я безумно тебя люблю, как же ты раньше этого не понял.