Я люблю тебя, Калькутта!

7 апреля, понедельник. С раннего утра всеобщая летучка на специальном «пятачке» перед отправкой на завод. Потом хождения по конторам за «перми-том» — пропуском на домны, в цеха, за разрешением на фотосъемки. Около 12 пришли ответственный за. домну № 1 Шанти Рам Дас и доменщик Степанов, и мы на газике двинулись на завод. Ехать до него 25 минут.

Вблизи это целый город, с улицами, переулками, проездами. Размеры его впечатляющи — от объекта до объекта на газике добираться минут 20, пешком это просто невозможно. Домна № 1 вблизи производит угнетающее впечатление — огнедышащий дракон, рядом с которым ты — букашка. В смотровые глазки видна бурлящая шихта. Доменщики говорят, что в первые месяцы и им было не по себе, потом это чувство прошло.

Мы поднялись на самый верх домны, это около 80 метров. Отсюда открывается гигантская панорама завода — параллелепипеды корпусов, домны, трубы, какие-то непонятные круглые и квадратные конструкции и трассы между ними — и так — до горизонта… Площадка, на которой мы стояли, заметно вибрировала — ощущение не из приятных, когда стоишь на такой высоте. Время от времени вибрация усиливалась». и раздавался громоподобный рев — опускалась шихта в недрах домны. «Домна дышит», — сказал Дас. Побывал я и на пуске чугуна — наверное, ничто на свете не сравнится с видом этой огненной реки. Рядом стоять просто невозможно — опаляет лицо, одежда тлеет. А на улице — тоже не лучше. И люди работают здесь — месяцами, годами!

Вечером еще хватило сил выступить в клубе. Показывал Москву и Ленинград, рязанские леса, Кижи и русский Север.

8 апреля, вторник. Работа на заводе — домна, слябинг. Беседы, интервью с советскими и индийскими рабочими, инженерами. Много интересного рассказали о заводе. Сейчас здесь работает около 60 тысяч индийцев и 1800 советских людей. Мощность пока 1 миллион 700 тысяч тонн, в проекте — 10 миллионов. Пока стали дают немного, в основном кокс и чугун. Наши специалисты жаловались — трудно с транспортом, чугунные чушки лежат прямо в степи годами невывезенные, сейчас их свалено там около 50 тысяч тонн…

Зарплата индийского рабочего — от 200–400 до 700 —1200 рупий в месяц, это очень хорошая зарплата, причем выплачивается она при любых условиях, работаешь ты или не работаешь (многие предпочитают второе). На заводе функционируют 82 различные организации — союзы, землячества; одних профсоюзов — 16. И то один профсоюз, то другой бастуют. И тогда на домнах и в цехах — одни русские…

Всего в 250–300 километрах отсюда находится священное место буддистов — Бодх-Гайя, и это не дает мне покоя. Вряд ли у меня когда-нибудь будет другая возможность там побывать. Лучше всего было бы выпросить машину, но с транспортом здесь плохо. Экскурсию тоже не удастся организовать — середина недели. Прикидываю расписание поездов; кроме того, надо получить разрешение на поездку у тех, кому надлежит такие поездки разрешать.

9 апреля, среда. Весь день на стане «2000». Ответственный за строительство Владислав Франтов так формулирует его значение: «(Сейчас завод — всего лишь мальчик. Только с пуском стана горячей прокатки он станет мужчиной». Сооружение изготовлено на Новокраматорском машиностроительном заводе. Длина цеха, где его монтируют, — около полутора километров. Монтаж идет день и ночь, пуск назначен на лето.

За эти дни я встречался с десятками людей — индийцев и русских, батарейки в магнитофоне уже давно сели, блокноты исписаны до корки. Конечно, трудно за четыре дня узнать, кто эти люди, почему они здесь. А ведь сюда едут со всех концов Индии, не только с севера и востока, но даже с юга — из Кералы и Тамилнада.

Проще всего с инженерным составом. Это выпускники колледжей, техническая интеллигенция, многие учились у нас, в СССР. Они дружелюбны, контактны, знают свое дело. Но мне кажется, что каждый из них мечтает о работе в частной компании. Некоторые этого и не скрывают.

Затем идут квалифицированные рабочие — доменщики, операторы и т. д. Это они получают до 1200 рупий, живут в благоустроенном городке Бокаро, велосипедной лавиной едут по утрам на завод (любимый снимок наших фотокоров), пользуются социальными привилегиями, охраняемыми профсоюзами. Их можно увидеть по вечерам в библиотеке или клубе нашего городка. Я беседовал с молодым, лет 16, парнишкой, который учится на оператора стана «2000», неким Радж Кумаром (это сочетание в Индии то же, что у нас Иван Петров). Он из семьи служащего, приехал из маленького городка в штате Уттар-Прадеш. Русский язык изучал на курсах ИСКО. После школы работы не нашел, и тут подоспел набор на завод. Он доволен судьбой, заработком и, судя по всему, возвращаться домой не торопится.