Я люблю тебя лучше всех

Выглядела сестра плохо: огромный живот сильно выдавался вперед, так что она казалась как будто придавленной камнем, когда лежала. Лицо опухло, веки отяжелели и покраснели, она то и дело кусала губы, и от этого они были неестественно ярко-алыми. Я не знала, как облегчить ее состояние, поэтому часто говорила:

– Иди полежи.

Она всегда безропотно ложилась и лежала, не шевелясь, часами. Я, переделав немногочисленную работу по дому и не зная, чем себя занять, садилась рядом.

Один раз она сказала:

– Картину потом можешь забрать. Она нам не нужна.

Я поняла, о чем речь. Мне стало неприятно, что тот эпизод так сильно ее задел.

– Плевать на картину.

– Дай телефон. Может, Саша что-то написал.

Я протянула ей мобильник. Здоровенный, по виду новый, но экран весь в мелких трещинках.

– Хороший телефон, – сказала я. – Дорогой, наверное.

– Да. Я смотрела: он очень дорого стоит. Саша на день рождения подарил. Так обидно – разбила, растяпа! Выронила в ванной. И месяца не попользовалась! Я хотела… тайком его отнести в ремонт, заменить экран, чтоб Саша… не увидел, не расстроился. Но тут эта история… Как-то все равно теперь. Не до этого.

– Я могу в ремонт отнести…

– Не надо. Он же мне пишет постоянно. Про Сёмушку. Вот, фото прислал.

Мальчик сидит на кровати. Обычный мальчик пяти лет. Улыбающийся кривовато: с одной стороны лицо немного перекошено, подбородок как будто раздут.

– Готовят к операции пока. Завтра будут резать. Маленький мой, – она чмокнула губами рядом с дисплеем. – Бедный мой.

Она не плакала. Просто тихо говорила. Быть может, говорила даже не мне, а ему. Быть может, она и говорила-то потому, что забыла на секунду, что рядом есть я.

– Поскорее бы все закончилось, – вырвалось у меня.

– Да. Поскорее бы. Поскорее бы он вернулся. Он не должен быть там. Там детки эти. Лысенькие, прозрачные. Он не должен быть там.

Я положила руку ей на плечо, попробовала приобнять:

– Наташ, все хорошо будет. У него просто опухоль. Доктор сказал: не злокачественная. Просто растет. Доктор знает. Это самый лучший доктор, мама сказала.

Мама была совсем иного мнения о способностях доктора, но это я предпочла не говорить. Она звонила часто, но Наташе я трубку не давала. Мне казалось, что мамина буйная тревога была бы для нее дополнительным грузом.

Наташа думала только о сыне:

– Приедет, мой маленький, а тут его братик ждет.

– Приедет, приедет…

– Сёмушка мой, сыночек…

Мы обе замолчали. И камера наконец приехала. Она посмотрела на меня – впервые за все то время, как я тут была, именно на меня – нездоровыми темными глазами и сказала:

– Саша сказал: хорошо… что мы знаем… у тебя – там – мальчик… если с этим вдруг что… у меня будет сын… сын, понимаешь?!

Я не ожидала такого ужаса. Мне никогда так не было страшно, как от этих слов, от смысла этих слов. Я не понимала, как можно сказать такое, – как можно подумать такое?

Обхватив сестру руками за плечи, прижав к себе, я ревела и лепетала что-то несвязное про то, что все будет хорошо обязательно-обязательно.

– Я никуда не уеду. Я буду рядом. Я вернусь и буду рядом. Я смогу с тобой жить. Я работу тут найду. Я все умею. Уходи от него, уходи, пожалуйста!

– Ну что ты несешь, Лен? Что ты выдумываешь? Он такой хороший муж! Он для меня всё! Он… забудь. Я не Катька какая-то подзаборная, чтоб уходить! У меня – семья!

– Хорошо, – я гладила ее по голове. – Хорошо, хорошо, как скажешь, хорошо…

В девять вечера у нее начались схватки. Я вызвала скорую, и утром следующего дня на свет появился второй Наташкин сын. Его они с мужем, как и планировали, назвали Мироном.

Сёме сделали операцию, которая прошла успешно. Он быстро восстанавливался, только все пытался избавиться от противных бинтов на подбородке.

– Не обижайся, Лен: не знаю, куда я ту картину задевала, – сказала сестра по телефону, когда мы прощались. – Сейчас не вспомню, прости! Потом когда-нибудь…

– Наташ, если вдруг надумаешь, я… я всегда приду на помощь… я…

– Ты уже помогла, Лен. Спасибо. У нас все будет хорошо. Главное – чтоб детки были здоровы. Помолись о них, если можешь. Там, в Питере, много всяких святых, которые, говорят, помогают. А за остальное не переживай: у меня семья, все в порядке.

Я люблю тебя лучше всех

Перед моим отъездом в Питер мы с мамой сильно поссорились.

– Ты ей во ВКонтакте не пиши ничего… такого. Он читает… уже были разговоры… эти ее девочки – Оля, Рушана – в черном списке…

Мысленно я представила, как швыряю в него шипящего кота. И еще одного. И еще. Это детское оружие – все, что у меня осталось.

Не помогало.

– Мам, а как это вообще получается, что… некоторые выходят замуж за хороших мужчин?